ЕВРАЗИЯ - Когда неправительственные сильнее правительственных

Среди радикальных политических институтов исламского мира можно назвать как отдельные подразделения известных международных мусульманских структур (Организация исламская конференция, Лига исламского мира и др.), так и многочисленные неправительственные религиозно-политические организации экстремистского толка.

Крупнейшим из политических исламских институтов является Организация Исламская конференция (ОИК), которая была основана в сентябре 1969 года на конференции глав государств и правительств мусульманских стран в Рабате (Марокко). Членами этой влиятельнейшей исламской организации являются около 50 государств. Однако, тогда же началась и целая цепь взаимосвязанных между собой событий, которые в итоге привели к возникновению в рамках ОИК некоего интеллектуального ядра, состоящего из формальных и неформальных лидеров в мусульманских странах. Духовные руководители этого центра сумели сформулировать задачу и цель организованного противостояния исламски ориентированных сил первоначально западной цивилизации.

Сегодня самостоятельные и набравшиеся опыта организации «Братьев-мусульман» существуют во многих мусульманских странах: в Саудовской Аравии, Сирии, Иордании, Палестинской Автономии, Кувейте, Судане, Тунисе, Марокко и т. д.

Влиятельной также является Лига исламского мира – ЛИМ (в русскоязычных публикациях иногда именуется как Всемирная исламская лига, Рабита аль-алям аль-ислами), которая была создана Королевством Саудовская Аравия (КСА) в 1962 году в качестве одного из инструментов для проведения своей внешней политики. Лига исламского мира, как и другие исламские организации, действующие под эгидой Саудовской Аравии, призвана решить проблему реального доминирования этого государства в мире ислама.

Поэтому главными целями ЛИМ является поддержка исламских легальных и нелегальных неправительственных религиозно-политических организаций в различных странах мира с тем, чтобы обеспечить расширение влияния Саудовской Аравии в исламском мире и на международной арене.

Именно Лига исламского мира стоит за распространением по миру идеологии и практики ваххабизма – формы ислама, выступающей в качестве государственной идеологии в Саудовской Аравии. Однако зачастую саудовская помощь различным экстремистским неправительственным организациям и учреждениям осуществляется ЛИМ не напрямую, а через свои дочерние организации.

Например, в 1978 году в рамках ЛИМ была создана неправительственная гуманитарная организация «Международная организация исламской помощи» (МОИП, «Гейат Аль-Игаса Аль Исламийя Аль-Алямийя», сокращенно – «Аль-Игаса», или «Спасение»), штаб-квартира которой находится в Джидде (Саудовская Аравия). По некоторым данным, львиная доля средств «Аль-Игаса» идет на поддержку радикальных исламских группировок во всем мире, в том числе в странах СНГ и республиках России.

В частности, под патронажем МОИП действует базирующаяся в Саудовской Аравии «Организация помощи и поддержки мусульман Кавказа» («Гейат Аль-Гаус валь-Мусаада ли Муслими Аль-Кауказ»). Несмотря на имевшиеся данные о связях «Аль Игаса» со спецслужбами Саудовской Аравии, а также о негласном финансировании ими «воинствующих ваххабитов» по всему миру, в ноябре 1992 Минюст России официально зарегистрировал московское отделение этой организации, и только в 1994. в связи с проведением масштабной подрывной деятельности на территории России данная структура была лишена аккредитации, а ее лидер был выдворен из нашей страны.

Одновременно Лигой создана обширная сеть своих филиалов во многих странах мира под названием «исламские культурные центры». Она также координирует деятельность многих исламских благотворительных фондов, например, «Аль-Харамейн», «Ибрахим Аль Ибрахим» и многих других, созданных в Саудовской Аравии при активнейшем участии этого государства и действующих во всем мире, в том числе и в России (на Северном Кавказе и в других российских регионах).

Например, благотворительная образовательная организация «Аль-Харамейн» («Две святыни»), основанная в 1991 в Саудовской Аравии, является ведущей благотворительной организацией этого государства, действующей непосредственно под патронажем королевской семьи и под эгидой министерства по делам ислама. Фонд располагает значительными финансовыми средствами за счет практически монопольного права на использование сумм, поступающих от обязательных благотворительных налогов «закят» и «садака», что позволяет ему содержать сеть исламских учебных заведений более чем в 70 странах мира, а также ряд зарубежных представительств.

Свою деятельность в России фонд начал с 1993 с осуществления образовательных проектов в Дагестане, Татарстане и Чечне. Во время первой чеченской войны отделение фонда было открыто в Азербайджане. Официально было заявлено, что его целью является оказание гуманитарной помощи страдающему от войны населению Чечни и беженцам, оказавшимся в соседних республиках. После завершения боевых действий в Чечне в 1996 организация активно спонсировала исламские образовательные учреждения на Кавказе, в том числе путем направления в регион выпускников религиозных учебных заведений Саудовской Аравии, а также деятельность шариатских судов. Фонд вел активную пропагандистскую антироссийскую кампанию в поддержку исламского «джихада» в Чечне.

В то же время, наибольшую угрозу мировому сообществу несет деятельность экстремистских неправительственных религиозно-политических организаций (НРПО). Среди этих организаций – «Братья-мусульмане» в разных арабских странах, «Хамас» на землях Палестинской автономии, «Хезболлах» в Ливане, Исламская партия возрождения в Таджикистане, «ваххабитские» исламские «джамааты» на Северном Кавказе и т. д.

Деятельность экстремистских НРПО обусловливается многими факторами, что в существенной степени затрудняет их классификацию. Мы предлагаем к рассмотрению типологию НРПО по волнам их эволюции, которые четко маркируют организации разных поколений по этапам радикализации их идеологических доктрин и эскалации политической практики насилия, нацеленных на достижение исламистами власти в масштабах анклава, отдельной страны, а также на региональном или даже глобальном уровне. На основании представленного эволюционного подхода можно выделить четыре поколения (волны, этапа) в развитии неправительственных религиозно-политических организаций, в результате чего выстраивается следующая их классификация:

НРПО первого поколения: египетские «Братья-мусульмане», образованная на их базе филиальная сеть в других мусульманских странах, а также организации, отпочковавшиеся от «Братьев-мусульман», но придерживающиеся идейных установок «Братьев».

Организации второго поколения, возникшие в ходе борьбы арабов с сионистской экспансией на Ближнем Востоке под влиянием идей «исламской революции» в Иране (например, палестинская «Джихад ислами», ливанская «Хезболлах»).

НРПО третьего поколения, развившиеся в ходе событий в Афганистане, начиная с апреля 1978 года (наиболее ярким примером выступает религиозно-политическое движение «Талибан»).

Наконец, структуры последнего, четвертого поколения, представляющие собой международные радикальные исламские группировки, стремящиеся консолидировать, контролировать и управлять практически всеми экстремистскими НРПО «мусульманского мира» (к таким организациям можно отнести «Аль-Каида» и «Мировой фронт джихада», основанные Усамой бен Ладеном).

НРПО 1-го поколения. Когда мы говорим о «мусульманских фундаменталистах», то имеем в виду многочисленные исламские организации, апеллирующие к изначальным исламским ценностям и живущие надеждой на возвращение «золотого века ислама». Сегодня в исламском мире существуют сотни таких религиозных организаций различного толка, с разной степенью их политизации, от умеренных до ультра-радикальных, которые не только теоретически допускают насилие, но и прибегают к нему на практике, зачастую представляя его в качестве джихада.

Если не вдаваться в детали, мировоззрение большинства из них в общих чертах совпадает с основными идеологическими установками первой из международных НРПО фундаменталистской направленности, наиболее авторитетной и разветвленной в исламском мире - ассоциации «Братья-мусульмане».

Ассоциация «Братья-мусульмане» была создана в 1929 в провинциальном египетском городе Исмаилия. История становления «Братства», его идеологическое оформление и превращение в своеобразное политическое движение тесно связаны с именем основателя организации Хасана аль-Банны, который в начальной фазе своей деятельности придерживался умеренных позиций. Он определил деятельность «Братьев-мусульман» в качестве «призыва к традиции», «пути следования сунне» и одновременно «суфийской истине» - по своей сути, а по форме – как политическое движение, спортивную организацию, культурно-просветительский союз, экономическую кампанию и социальную идею. Таким образом, на первом этапе своего существования идеологическая доктрина «Братьев» не базировалась исключительно на фундаменталистских положениях, хотя бы потому, что аккумулировала в себе и элементы суфизма.

Как известно, эмблема ассоциации – Коран над скрещенными мечами. По замыслу ее создателей она расшифровывается как необходимость, прежде всего, осуществления пропаганды исламских ценностей, иначе говоря, реализации на практике «исламского призыва». Применение же силы для распространения ислама допустимо лишь тогда, когда другие средства убеждения оказываются бесполезными и когда существует уверенность, что это пойдет на пользу веры и единства уммы.

Хасан аль-Банна утверждал, что в упадке исламского мира повинен Запад, вторжение которого в исламское общество привело к падению нравов, забвению мусульманами предписаний Корана. В этой связи аль-Банна считал своим главным делом воспитание мусульман в духе салафитского ислама (суннитского фундаментализма), потому что, по его мнению, все или почти все мусульмане погрязли в грехе.

Основная посылка идеологии «Братьев» в тот период была заключена в тезисе: «Ислам – это догма и культ, это родина, нация, религиозная вера и государство, душа и тело, Коран и меч, религия абсолютного единобожия, всеохватного единства вселенной в Боге». И далее: «Аллах – наша цель, пророк – наш вождь, Коран – наша конституция, джихад – наш путь, смерть на пути, предначертанном Аллахом, - наше высшее желание». В уставе Ассоциации, в частности, сказано: «Я буду добиваться восстановления руководящей роли ислама в помыслах и морали… буду бороться с вольнодумством и атеизмом, которые угрожают ведущей роли ислама».

Таким образом, «Братья», как и другие салафиты, приукрашивали состояние первоначального ислама, идеализируя его «золотой век». По их мнению, для восстановления утраченного необходимо осуществить масштабную реисламизацию всего мусульманского сообщества. В сфере внешней политики ранние «Братья-мусульмане» выдвигали идеи панисламизма и, отчасти на первом этапе, панарабизма. Однако после провала попыток арабских стран по созданию объединенного арабского государства «Братья» стали придерживаться мысли о необходимости, прежде всего, союза исламских государств под знаменем одной религии.

Организация «Братья-мусульмане» выражала настроения наиболее консервативных групп мелкой буржуазии, которые выступали за создание «общества социальной справедливости и борьбу с английскими колонизаторами». К концу сороковых годов «Братья» вели за собой сотни тысяч, а может быть, и миллионы последователей. Организация создала женские секции, бойскаутские организации и спортивные клубы. Она увеличила свое влияние, открывая клиники, школы для детей и взрослых, кооперативы, дома престарелых. «Братья» умело манипулировали массами на митингах и демонстрациях. Таким образом, «Братья-мусульмане» превратилась в массовую организацию с большой сетью ячеек на местах, у нее имелись отряды молодежи, военизированные батальоны, тайные террористические группы.

Пик влияния «Братьев» приходится на конец сороковых годов. В тот период ассоциация установила контакты с антимонархической подпольной организацией «Свободные офицеры», развернула террор против политических деятелей Египта, проявлявших проанглийские симпатии. Одновременно лидеры ассоциации, беспринципно сотрудничая с королевским двором, консервативными богословскими кругами и египетскими правыми партиями, готовили государственный переворот. Он был раскрыт и обезврежен правительством, в этот же период Хасан аль-Банна был убит агентом полиции. Ассоциация временно была объявлена вне закона, затем снова легализована в 1951.

Главным идеологом египетских «Братьев-мусульман» в 50-60-е годы был Сейид Кутб, сторонник фундаменталистского течения в исламе. Как полагают некоторые исследователи, Кутб обратился к фундаменталистскому взгляду на религиозные предметы в результате двухлетнего пребывания в США в самом начале «холодной войны» (1948-1950). Его идеи оказали ощутимое воздействие на взгляды многих исламских фундаменталистов во многих странах мира (включая и с шиитским направлением ислама), а написанные им книги (наиболее известные: «Под сенью Корана», «Социальная справедливость в исламе», «Ценности исламского представления», «Особенности исламского представления и его ценности», «Вехи на пути», «Ислам и проблемы цивилизации», «Сражение ислама с капитализмом») до сих пор пользуются популярностью среди мусульман самых различных государств, в том числе в Европе и Америке.

Кроме того, произведения Кутба используются функционерами радикальных исламских организаций и движений (например, «Фидаины Ислама» в Иране, «Талибан» в Афганистане, а теперь и северокавказские «ваххабиты») в качестве учебного пособия для идеологической подготовки «борцов за веру». Помимо этого, в произведениях Кутба исламисты находят положения, касающиеся принципов организации так называемого «секретного аппарата» в экстремистских группировках, выполняющего разведывательные и контрразведывательные функции.

Вслед за известным пакистанским идеологом исламского фундаментализма, автором популярной в мусульманском мире теории «исламского государства», основателем и лидером исламистской партии «Джамаат-и Ислами» Абдул Ала Маудуди, египтянин Сейид Кутб радикально ревизовал понятие джахилийи, или канувшей в прошлое эпохи доисламского невежества и варварства, перенеся характеристики джахилийи с прошлого на настоящее. «Весь современный мир, - писал он, - погряз в джахилийи… Джахилийя наделяет человека одним из величайших атрибутов Аллаха – суверенитетом и тем самым превращает одних людей в рабов других». Эта новая концепция была призвана санкционировать отказ мусульман от просветительско-воспитательных усилий с целью завоевания общества шаг за шагом, выдвинутых в свое время Аль-Банной, в пользу захвата власти как единственного ответа на угрозу всемирной «современной джахилийи».

Кутб также основательно пересмотрел понятие джихада, переведя его из плоскости личного духовного усилия верующего на пути познания Аллаха на уровень вооруженной борьбы с неверными, а более всего – со всеми инакомыслящими мусульманами. «Отступник должен быть убит, даже если он не в состоянии сражаться, тогда как неверный в подобном случае смерти не заслуживает», - задолго до Кутба писал еще сам Абд аль-Ваххаб.

И, наконец, Кутб утвердил чуждое правоверному суннитскому исламу право на революционное вооруженное восстание против существующего в современных ему мусульманских странах строя и таким образом, в резком разрыве с мусульманской традицией, узаконил «фитна» (бунт, смуту), поскольку распространил такфир (обвинение в неверии) на представителей власти в исламских государствах, на правоохранительные органы и силовые структуры, которые это государство защищают и поддерживают и уже затем на всех тех мусульман, которые самим фактом отказа салафитам в поддержке ставят себя в один ряд с правителями-«вероотступниками».

В то же время, даже основатель самого жесткого суннитского мазхаба, предтеча современного фундаментализма Ибн Ханбал требовал не допускать этого бедственного состояния (фитна), разрушающего устои веры и общественной морали: плохой суннитский правитель, считал Ибн Ханбал, всегда лучше, чем «фитна».

Таким образом, прежняя несколько противоречивая идеологическая доктрина ранних «Братьев» Кутбом была скорректирована исключительно в духе воинствующего фундаментализма. Претерпела существенные изменения и политическая практика радикалов: политика компромиссов, осуществлявшаяся ранними «Братьями» по отношению к египетским властям, Кутбом была подвергнута решительной критике и отвергнута.

Взамен в качестве основной цели движения им было выдвинуто решительное требование по достижению политической власти путем отказа от тактики аль-Банны и переходу от «исламского призыва» к «джихаду» - решительной борьбе с правителями и подданными общества «неверных», особенно усилившимся после антимонархической революции 1952 и приходом к власти организации «Свободных офицеров». Такой подход «Братьев» не мог не привести их к очередному витку конфронтации с правящим режимом, которая резко усилилась к середине 60-х годов. В этой связи логичными представляются репрессии властей, обрушившиеся на Кутба: в 1965 он был в очередной раз арестован за антиправительственную деятельность и приговорен к смертной казни через повешение, приговор был приведен в исполнение в августе 1966.

Вместе с тем, попытки египетских «Братьев-мусульман» в своей пропагандистской деятельности дискредитировать насеровский Египет и другие арабские режимы, провозгласившие социалистическую ориентацию, обусловили благожелательное отношение к ним со стороны крупной арабской буржуазии и консервативных политических режимов. «Братья» были взяты под политическую и финансовую опеку правящими кругами Саудовской Аравии – главного противника «социализма» Г. А. Насера и претендента на лидерство в мусульманском мире.

При Садате «Братья-мусульмане», действуя полулегально, стали выпускать печатные издания, но, отвергнув Кэмп-Дэвид, вновь перешли в решительную оппозицию режиму. Боевики отпочковавшейся от «Братьев-мусульман» группировки «Джихад», осуществившие в 1981 г. убийство Садата, основные свои взгляды черпали у идеологов ассоциации.

Новый президент Египта Х. Мубарак, развернув преследование наиболее экстремистских фундаменталистских организаций («Джихад», «Ат-Такфир валь Хиджра»), в то же время пошел на некоторые уступки умеренным фракциям «Братьев». Их идеологическое проникновение во все сферы египетской жизни в этот период достигает своего апогея, что вынуждает руководство страны и ведущие политические партии считаться с ними. «Братья-мусульмане» постепенно интегрируются в политическую систему страны, что дает им основание говорить о возможности прихода к власти мирным, парламентским путем.

Используя легальные парламентские возможности, представители ассоциации требовали введения шариатского законодательства, «решительной борьбы с коммунизмом», выступали против египетско-израильского сотрудничества. Постепенно руководители «Братьев», не отказываясь от своих прежних программ, поменяли тактику действий, став фактически оппозиционной политической партией. Теперь они не критикуют существующий режим открыто, а используют для этого контролируемые ими многочисленные организации и группы, особенно «аль-Джамаат аль-Исламийя» («Исламские группы»). В то же время в движении выделилось экстремистское крыло, которое ныне представлено множеством групп, развязавших террор против существующих в мусульманских странах режимов.

Уже в 30-40-е годы на Ближнем, а в 50-е годы на Среднем Востоке, появились зарубежные филиалы египетского «Братства». После роспуска организации в Египте эти филиалы превратились в автономные организации, не имевшие ни достаточного опыта политической деятельности, ни подготовленных кадров, а потому неспособные поначалу развернуть широкомасштабную борьбу за практическую реализацию своих идей. Однако сегодня самостоятельные и набравшиеся опыта организации «Братьев-мусульман» существуют во многих мусульманских странах: в Саудовской Аравии, Сирии, Иордании, Палестинской Автономии, Кувейте, Судане, Тунисе, Марокко и т. д.

На практике военно-политическая активность северокавказских «ваххабитов» не выходит за рамки минимальных целей, преследуемых внешними силами – дестабилизировать ситуацию в регионе и ослабить влияние России на Северном Кавказе.

НРПО 2-го поколения. Такие религиозно-политические организации возникли в ходе борьбы арабов с сионистской экспансией на Ближнем Востоке. Наиболее значимой в этом плане является борьба некоторых палестинских и ливанских исламских фундаменталистских группировок, выступающих либо за создание собственного государства (Палестина), либо против оккупации части территории их страны (Ливан). При этом на их идеологию и практику в значительной степени повлияли события, связанные с «исламской революцией» в Иране и последовавшим ее экспортом в другие мусульманские страны.

Суть концепции «велаят-е факих» или «хокумат-е эслами» («исламское правление»), разработанной аятоллой Рухоллой Хомейни, заключается в том, что в отсутствие имама (в шиитской доктрине имам - законный руководитель мусульманской общины, прямой потомок четвертого халифа Али и дочери пророка Фатимы, который находится пока в скрытом состоянии – «махди», но неминуемо явится миру, чтобы установить царство справедливости) руководство общиной возлагается на богословов, которым как бы передоверяется способность правильного толкования Корана.

Вся полнота власти должна быть сосредоточена в руках образцового богослова – факиха, который в качестве высшей инстанции обладает высокими личными качествами и совершенным знанием. Конституция, парламент призваны лишь оформлять соответствующее толкование положений шариата, а исполнительные органы – следить за выполнением вытекающих из толкования предписаний. Следовательно, концепция «велаят-е факих» фактически предполагает персонифицированное исламское правление.

Среди религиозно-политических организаций, ведущих ожесточенную борьбу с Израилем и использующих в своих идеологических установках иранскую концепцию «исламского правления», в качестве наиболее убедительного примера можно назвать палестинскую «Джихад ислами» и ливанскую «Хезболлах».

Первоначально движение «Джихад» появилось в Египте, где оно было основано в 1974 активистами, отколовшимися от «Братьев-мусульман» на базе небольшой группировки в Асьютском университете. В других же государствах Ближнего Востока появлению групп «Исламского джихада», несомненно, способствовала исламская революция в Иране, поскольку вслед за ее осуществлением иранские «муллократы» практически сразу начали «экспортировать» ее идеи и практику за пределы национальных границ.

В настоящее время среди многочисленных группировок «Исламского джихада» во многих арабских странах наиболее влиятельной считается его палестинская структура, представляющая собой хорошо законспирированную, отличающуюся высокой дисциплиной, адекватной подготовкой своих членов и их приверженностью к идеологическим установкам лидеров, экстремистскую исламскую организацию шиитского толка.

Главной своей целью «Джихад ислами» ставит создание исламского палестинского государства и уничтожение Израиля посредством ведения с использованием всех имеющихся средств священной войны – джихада. Ее руководство полагает, что на данном этапе ислам должен быть поставлен на службу освобождения оккупированных Израилем палестинских территорий. Из-за поддержки, оказываемой Израилю со стороны США, последние также отнесены к категории врагов этой организации. «Исламский джихад» выступает также против политики умеренных арабских режимов, которые они считают подпавшими под влияние западного атеизма и секуляризма.

Палестинский «Исламский джихад» состоит из четырех фракций, три из которых не осуществляют террористических акций. Непосредственно террористические акции проводятся боевиками бригад «Ал-Кассам» или «Боевых сил "Исламского джихада"» («Кувва ал-исламийа ал-муджахида»). «Ал-Кассам» представляет собой боевую структуру, аналогичную бригадам «Хамас». В отряды «Ал-Кассам» входят преимущественно молодые люди из числа религиозных фанатиков, готовые пожертвовать собой во имя победы ислама в Палестине. Руководящим органом организации является «Совет шуры», состоящий из десяти членов. «Шура» представляет собой подпольный орган, координирующий действия военных структур «Исламского джихада».

«Исламский джихад» всегда имел резкие разногласия с палестинскими «Братьями-мусульманами», а затем и с их военной структурой «Хамас». До 1987 году разногласия между «Братьями» и «Исламским джихадом» сводились к трем проблемам: «Братья-мусульмане» считали возможным решение палестинской проблемы и создание исламского государства вне Палестины, в то время как «Исламский джихад» настаивал на обратном; Организации по-разному оценивали важность роли исламской революции в Иране; и, наконец, третий спорный вопрос состоял в разных подходах относительно времени начала джихада против евреев.

Критикуя стратегию «Братьев-мусульман» в отношении оккупированных территорий, «Джихад ислами» одновременно осуждал применение «Братьями» насилия против националистов, выступал за национальное единство всех палестинцев и подчеркивал, что только диалог может представлять собой базу для взаимоотношений между различными палестинскими группировками.

Однако, развивая сотрудничество с националистами, прежде всего из ФАТХ, «Джихад Ислами» в то же время стремился усилить свое религиозное воздействие на сторонников националистического пути развития, имея в виду возможное позитивное восприятие ими исламистской доктрины. Однако сотрудничество «Исламского джихада» с ФАТХ резко ослабло в 1988-90-х годы вслед за политическими шагами Арафата и смертью Абу Джихада, представителя «Джихад ислами», осуществлявшего контакты с националистами. Заявление Арафата о готовности признать решения Совета Безопасности №242 и №338 были расценены «Исламским джихадом» как признание права на существование Израиля, что породило разрыв негласного соглашения с ФАТХ, который существовал до того времени. Критика ФАТХ активистами «Джихад Ислами» привела к сворачиванию помощи и финансовой поддержки, оказываемой его группам на территориях.

Таким образом, «Джихад ислами» можно рассматривать как новый тип фундаменталистской палестинской организации, стоящей на отличных от «Братьев-мусульман» позициях и тесно сочетающей в своей деятельности исламские и националистические концепции, что придает ей больший радикализм.

Группировки «Исламского джихада» имеются и в других государствах Ближнего Востока, например, в Иордании, Ливане, Сирии и т. д.

НПРО 3-его поколения. Этот блок исламских НРПО составляют многочисленные афганские группировки, возникшие и набравшие силу, в основном, после прихода к власти в этой стране «марксистского» режима в апреле 1978, а также после ввода в Афганистан в декабре 1979 советских войск. Тем не менее, внутреннего единства между этими партиями, организациями и движениями никогда не наблюдалось. В результате даже в середине 80-х аналитики отрицали возможность достижения фундаменталистами своих целей, более того, делались прогнозы относительно возможности продолжения братоубийственной конфронтации между ними. Эти прогнозы полностью оправдались после вывода советских войск в феврале 1989, в результате чего вооруженное противостояние различных исламских группировок продолжилось с еще большим ожесточением.

Такое развитие ситуации позволило внешним силам создать и пустить в действие принципиально новое для Афганистана и всего исламского мира религиозно-националистическое пуштунское движение «Талибан», за активностью которого с самого начала определенно проглядывались американские и пакистанские интересы в регионе. Помимо всего прочего, дальнейшие события показали, что призыв к совершению «исламской революции» в условиях Афганистана не способен объединить широкие слои населения. Свобода, национальная независимость в рамках предписаний ислама и уважения его традиций оказались более объективной возможностью объединения большинства афганцев.

Именно афганский «Талибан» представляет собой исламскую НРПО следующего, вслед за организациями типа палестинской «Джихад ислами» или ливанской «Хезболлах», третьего поколения. Его боевым ядром стали пуштуны, учащиеся и выпускники пакистанских медресе. Основная цель движения была сформулирована следующим образом: разоружить все афганские вооруженные группировки, создать государство «чистого ислама» (ваххабизм), устранить с ключевых позиций в государственных органах представителей национальных меньшинств (таджиков, узбеков, хазарейцев).

Идеологической основой «Талибан» выступает так называемый «исламский национализм», базирующийся на своеобразном синтезе религиозного и национального / националистического факторов. Радикальный фундаментализм и пуштунский национализм приобрели для движения «Талибан» самодостаточное значение, стали для него главной идеологической опорой и одновременно движущей силой.

Талибы, вслед за своими предшественниками, в очередной раз в новейшей истории страны вывели исламский фактор на передний план внутриафганского конфликта. Его исламская мотивация обосновывает политическую задачу обеспечения единства Афганистана путем установления новой власти на всей территории страны. При этом непринятие прежних исламских партий и организаций (пуштунских и непуштунских) официально объясняется их недостаточной верностью и даже предательством принципов ислама. Одновременно ими активнейшим образом в мотивации членов своего движения используется пуштунский (националистический) фактор, движение талибов в весьма существенной мере сумело синтезировать оба этих вектора одновременно.

Центральным положением талибской идеологии, с явным заимствованием лозунга имама Хомейни «велайят-е факих» или «хокумат-е эслами» («исламское правление»), выступает тезис о нераздельности религии и политики и ключевой роли духовенства в управлении государством. Будущее политическое устройство государства руководство «Талибан» видит в форме халифата во главе с единоличным правителем – халифом. Пропагандируя преимущества идеального теократического государства («маадинат-ал-тамма») в форме халифата, идеологи талибов утверждают, что нет никакой необходимости изобретать какие-то новые формы государственного устройства, а следует руководствоваться теми критериями, которые якобы были заложены еще во времена пророка Мухаммеда и «праведных халифов», и что единственной их целью является возвращение к «золотому веку ислама».

Однако талибская мысль не замыкается в рамках Афганистана и в духе панисламизма пропагандирует идею создания всемирного исламского государства в форме халифата. Например, кандагарская газета «Толу-йи афган» («Афганский восход»), в частности, писала, что поскольку в основе исламского государства лежит идеологическое, а не национально-географическое единство, то ни различия в языке, цвете кожи, вероисповедании или половому признаку, не могут являться факторами, ограничивающими рамки исламского государства. «Наша заветная мечта, - подчеркивалось в газете, - состоит в том, чтобы все мусульманские страны мира в конечном счете объединились в единый, неделимый исламский халифат».

В этом контексте неудивительно, что уже 3 апреля 1996 на собрании полутора тысяч представителей афганского духовенства в Кандагаре лидер талибов мулла Омар был провозглашен «повелителем правоверных» («амир ал-муминин»), что традиционно является титулом халифа. Получив при поддержке духовенства титул «амир ал-муминин», лидер талибов стал верховным вождем мусульманской общины на территории подчиненной его сторонникам, и сосредоточил в своих руках всю полноту политической, военной и религиозной власти.

Военно-религиозное руководство движения «Талибан», представленное служителями культа и одновременно пуштунами по национальности (муллы, маулави, шейхи, кари, ахунды и др.), в результате вооруженной борьбы захватило политическую власть на большей части территории Афганистана. В этой стране, как и в соседнем Иране, власть оказалась в руках духовенства, которым за короткое время удалось создать на подконтрольных территориях мощную и эффективную систему государственной власти, установить свою религиозно-политическую диктатуру.

НРПО 4-го поколения. Несмотря на огромное количество неправительственных религиозно-политических организаций, в том числе экстремистского характера, действующих в «мире ислама», ему не удалось до сих пор консолидировать их в единую силу. Попыткой такого рода объединения сил и объясняется учреждение по инициативе Усамы бен Ладена первоначально организации «арабов-афганцев» «Аль-Каида», а затем и «Мирового фронта джихада».

Усама бен Мухаммед бен Авад бен Ладен родился в 1957 в Джидде (Саудовская Аравия). Он происходит из семьи йеменских крестьян, некогда перебравшихся в Саудовскую Аравию, где в годы нефтяного бума разбогатели на строительстве зданий и дорог. Сегодня семья бен Ладенов располагает капиталом в более чем 5 млрд. долларов, из которых почти 300 млн. – принадлежат Усаме. На формирование его мировоззрения сильное влияние оказали палестинец шейх Абдалла Азам, а также участие в джихаде против правящего режима и советского присутствия в Афганистане. В ходе афганской войны сформировался многотысячный исламский экспедиционный корпус. Его руководителем после гибели в результате теракта Абдаллы Азама и стал Усама бен Ладен, что привлекло внимание спецслужб США, решивших использовать этот фактор в своих интересах.

После вывода советских войск из Афганистана бен Ладен энергично выступал против следования Эр-Рияда в фарватере политического курса США и занял непримиримую позицию относительно присутствия в стране американских войск. С учетом роста настроений сочувствия и скрытой поддержки взглядов бен Ладена в кругах духовенства, студенческой молодежи, крупных предпринимателей саудовские власти сочли целесообразным избавиться от влиятельного диссидента, разрушающего внутреннюю стабильность общества, в результате чего в 1991 он был вынужден покинуть Саудовскую Аравию и обосноваться в Судане.

С этого момента его отношение к американцам трансформировалось в фанатичную ненависть, следствием чего стали дерзкие террористические акты, осуществленные, по утверждению Вашингтона, боевиками подконтрольных бен Ладену исламских группировок: нападения на американских военнослужащих в Сомали, Йемене в 1992-93 годы; взрыв в Международном торговом центре в Нью-Йорке в феврале 1993 г.; покушение на президента США Билла Клинтона в ходе его визита на Филиппины в 1995; взрывы у зданий посольств США в Кении и Танзании в августе 1998 г; и, наконец, организация террористической атаки на цели в Нью-Йорке и Вашингтоне, осуществленной 11 сентября 2001.

В суданский период, по данным западных СМИ, бен-Ладен приступил к реализации идеи, связанной с созданием «Объединенного исламского государства», в состав которого, по его замыслу, должны войти все мусульманские государства, а к концу XXI века в связи с неизбежным расширением его границ вся планета Земля должна стать единым исламским государством. Такое государство должно представлять собой «халифат» со столицей в Саудовской Аравии. Сам бен Ладен, не претендуя на роль халифа, по его словам, должен лишь «подготовить приход лидера всемирной исламской общины путем объединения наиболее радикальных сил».

Для реализации такого грандиозного проекта в тот же период бен Ладен использует подконтрольную ему военизированную организацию радикальных исламистов под названием «аль-Каида» («Основа»), о создании которой в целях объединения на ее базе всех других экстремистских исламских группировок было объявлено еще в 1988. «Аль-Каида» рассматривает происходящие на Ближнем Востоке процессы как борьбу истинных мусульман, с одной стороны, и еретиков и безбожников – с другой. К врагам ислама относятся как умеренные исламские режимы, например в Саудовской Аравии и ряде других стран, так и США.

Присутствие войск США в Саудовской Аравии расценивается Ладеном как очередной крестовый поход христианского Запада против мусульманского Востока, как оккупация святых мест, что выступает в качестве доминирующего мотива при активизации антиамериканских настроений. Усама бен Ладен никогда не скрывал, что у него три врага: коммунисты, крестоносцы, как именуются им западные государства, в первую очередь США, а также сионисты или иудеи, между которыми бен Ладен не видит различий. По его мнению, после распада лагеря мирового социализма с коммунизмом покончено, и теперь нужно сосредоточиться на борьбе против американцев и иудеев.

Одновременно предусматривалось, что новая структура должна иметь за рубежом многочисленные филиалы, опирающиеся на местные исламские общины. В рамках этого замысла эмиссары бен Ладена выезжали в страны Ближнего Востока, США и Европы, где с помощью подставных лиц были зарегистрированы различные учреждения и фонды. Организация «Аль-Каида» получила в дальнейшем несколько новых названий, распространенных в настоящее время в исламистских кругах. Наиболее часто из них встречаются: «Исламская армия», «Исламская армия освобождения святынь», «Фонд исламского спасения», «Группа сохранения святынь».

Особое место в созданной организации отводилось мобильным боевым отрядам. На территории Судана стали действовать полевые лагеря, где была организована военная и специальная подготовка исламистов. В качестве инструкторов использовались опытные боевики из числа осевших в Судане «афганских арабов».

Таким образом, к середине 90-х годов Аль-Каида» превратилась в разветвленную международную структуру с представительствами во многих странах мира, в том числе в США и Европе. В настоящее время фактически ни одна «горячая точка» в мусульманских регионах, в том числе и на Северном Кавказе (террористы Хаттаб и Радуев неоднократно заявляли, что поддерживают связи с лидером «Аль-Каиды», который финансирует их деятельность), не обходится без ее финансового и иного участия (подготовка и переправка боевиков, поставка оружия, боеприпасов и т. п.).

В связи с антиамериканской направленностью деятельности бен Ладена и его организации на территории Судана правительство США развернуло в ООН беспрецедентную кампанию по обвинению Хартума в поддержке международного терроризма, в результате чего бен Ладен был вынужден перебраться в Афганистан, сделав ставку на сотрудничество с движением талибов, которым передал значительные финансовые средства для приобретения оружия и боеприпасов, подкуп полевых командиров в рядах оппозиционной коалиции А. Ш. Масуда, установление связей с некоторыми вождями пуштунских племен на юге и юго-востоке Афганистана. Именно в этот период возникает и укрепляется ваххабитско-талибский альянс.

В феврале 1998 г., по данным средств массовой информации, бен Ладену удалось объединить вокруг «Аль-Каиды» ряд экстремистских исламских группировок, создав «Всемирный исламский фронт борьбы с иудеями и крестоносцами», получивший известность как «Мировой фронт джихада» (МФД). Помимо него учредителями «фронта» стали: руководитель египетской организации «Аль-Джихад» доктор Айман аз-Завахири; председатель консультативного совета «Гамаа Исламия» Рифаи Ахмед Таха Муса (Египет); секретарь пакистанской исламской организации «Джамиат уль-Улема-е-Пакистан» («Ассоциация улемов Пакистана») шейх Мир Хамза; лидер пакистанского движения «Харакат аль-Ансар» Фазлуль ар-Рахман и лидер движения «Джихад» из Бангладеш Абд аль-Салям Мохаммед. В МФД также вошли пакистанская организация «Аль-Хадис», ливийская «Аль-Джамаа аль-Исламия», иорданская «Байат аль-Имам» («Присяга имама»), алжирская «Вооруженная исламская группа», йеменский «Джихад», ливанские «Асбат аль-Ансар», «Джамаа исламия» и др.

Эти организации и прежде координировали свою деятельность, но вне единых структур управления. Каждая организация самостоятельно определяла объекты для нападений, сотрудничество осуществлялось на уровне боевых подразделений, но руководители организаций действовали абсолютно самостоятельно. С созданием МФД отношения были коренным образом реорганизованы. Во главе Фронта появилась «Шура» - совет во главе с бен Ладеном, осуществляющий руководство в целом. В новом состоянии организация управляется более жестко, что увеличивает эффективность боевых операций и международной деятельности. Опираясь на обширную сеть сторонников в США, Европе и Азии, Ладен управляет своей организацией посредством самых современных средств связи, используя, в том числе, и спутниковые средства.

Своими главными целями МФД, как и «Каида», провозгласил борьбу с интересами США и Израиля и поддержку «исламской революции» во всем мире, о чем было заявлено в обнародованной в феврале 1998 «фетве». Во втором обращении, сделанном в мае 1998, Фронт призвал всех мусульман начать «священную войну» против американцев и израильтян. Организация также заявила о своей всемерной поддержке вооруженной борьбы палестинцев, выступающих против «капитулянтской» политики Арафата. Конечной же целью этой организации было провозглашено создание «Объединенного исламского государства» путем поэтапного установления в мире «нового исламского порядка», основанного на верховенстве духовной власти и шариатского права. Единственным методом утверждения новой власти признается вооруженная борьба, прежде всего, террористические акты.

С середины 90-х годов одним из направлений деятельности бен Ладена становится его участие в осуществлении идеи «прорыва» движения исламского фундаментализма в южные регионы России. Особо пристальное внимание бен Ладена вызвали активные действия чеченских сепаратистов. Замысел, связанный с поддержкой этого движения, по всей видимости, предусматривал ускорение процесса создания на территории Чечни независимого исламского государства, которое должно было стать не только символом, но и полигоном институционального строительства в духе идей радикального исламизма, плацдармом для образования других независимых от Российской Федерации исламских республик на Северном Кавказе.

Пик интереса бен Ладена к северокавказскому региону России пришелся на 1999, поскольку уже с середины этого года он приступил к финансированию операции по проникновению боевиков из числа арабских и афганских моджахедов в составе дагестанских и чеченских бандформирований на территорию Дагестана. В частности, командующий войсками Северокавказского военного округа генерал-полковник Г. Н. Трошев утверждал, что в тот период времени «бен Ладен не только перевел Басаеву и Хаттабу более 30 млн. долларов, организовал поставки оружия и боевую подготовку, но и лично посетил диверсионные лагеря под чеченским селением Сержень-Юрт накануне вторжения в Дагестан».

Очевидно, что бен Ладен и его ближайшее окружение приняли решение о необходимости перехода от практики проведения разовых терактов, требующих длительной и тщательной подготовки, но дающих относительно невысокий эффект, к организации масштабных боевых действий. Такая тактика, по замыслам ее инициаторов, должна была привести к расширению их поддержки даже со стороны режимов, негативно относящихся к политической практике исламских экстремистов. При этом сам бен Ладен определил для себя роль общего стратега и международного координатора, аккумулирующего в своих руках и распределяющего поступающую из мусульманских стран материальную помощь. Такая позиция руководства мирового исламского терроризма, по нашему мнению, и стала одной из основных причин, побудивших лидеров дагестанских и чеченских «ваххабитов» совершить в августе 1999 г. агрессию против Дагестана.

Таким образом, появление на мировой арене такого агрессивного международного формирования как «Мировой фронт джихада» по масштабам, поставленным целям и характеру, безусловно, является новым этапом в развитии неправительственных религиозно-политических организаций, активно осуществляющих акции международного терроризма. Ему присущи четыре отличительные особенности: терроризм, совершаемый под религиозными лозунгами (или терроризм с религиозной мотивацией); массовый характер жертв в результате проведенных терактов; хорошая профессиональная и боевая подготовка террористов; стремление террористов обладать оружием массового уничтожения. Все это позволяет отнести МФД к последнему и наиболее опасному с точки зрения угроз мировому сообществу поколению исламистских НРПО.

Что же касается вопроса о месте действующих на Северном Кавказе «ваххабитских джамаатов» в системе других НРПО радикальной направленности в мире ислама, то можно утверждать о весомости воздействия внешнего фактора на процесс их возникновения и функционирования. Прежде всего, это связано с финансовой и иной подпиткой из-за рубежа и присутствием в их рядах значительной группы зарубежных «моджахедов» из многих стран Ближнего и Среднего Востока. Вопрос о внешней финансовой помощи дает основание утверждать, что эта «помощь» выступает весомым фактором радикализации «ваххабитского» движения в этом регионе России.

Аргументом в пользу политического манипулирования местными «борцами за веру» со стороны внешних сил выступает и их идеологическая несамостоятельность. Опора на арабских и пакистанских миссионеров, а также характер «образования», полученный местными «ваххабитами» в хаттабовском институте «Кавказ» и лагерях по подготовке диверсантов и террористов в Афганистане, Пакистане и других странах, предопределили сложное протекание процесса выработки здесь «национальных» моделей салафитского ислама.

Тенденция к механическому перенесению на местную почву фундаменталистских ценностей, несущих на себе отпечаток иных социально-исторических условий, способствует высокой степени социальной конфликтности «ваххабитов» и их отчужденности от широких слоев традиционного в регионе общества. Северокавказские «ваххабиты» даже не стремятся осмыслить местные реалиии, предпринимая усилия втиснуть их в рамки идей, подчерпнутых ими из произведений зарубежных салафитских авторов.

Северокавказские «ваххабитские» лидеры не создали, да и не в состоянии создать ни одного стоящего произведения, которое позволило бы говорить о появлении у местных «ваххабитов» собственной политической идеологии, соответствующей современным реалиям. Общие рассуждения о необходимости «освобождения», введения шариата и т. п. не могут компенсировать отсутствие социально-политической программы у движения, которое заявляет претензии на власть в регионе. На практике военно-политическая активность северокавказских «ваххабитов» лишена созидательного содержания и не выходит за рамки минимальных целей, преследуемых внешними силами – дестабилизировать ситуацию в регионе и ослабить влияние России на Северном Кавказе.