Свой среди своих: «пора кончать»

В полку российских консервативных политиков прибыло. Известный кинорежиссер Никита Михалков неожиданно и стремительно ворвался на политическое поле, обнародовав свой «Манифест просвещенного консерватизма». Конечно, серьезных претензий от Никиты Сергеевича на статус публичного политика ждали, не тот он человек, чтобы, добившись максимально возможного успеха в российской кинематографии, не попробовать себя и на другом поприще. Знали все и о консервативных убеждениях мэтра. Его лидерские качества и властные наклонности тоже не были ни для кого секретом. Всеобщее внимание привлек не сам факт того, что Михалков заявил о себе как о политической фигуре, но то, как он это сделал.

А вот сделал он это действительно необычно. Его «Право и Правда. Манифест просвещенного консерватизма» отличается от всех прежних «консервативных манифестов» одной очень важной вещью - практически полным отсутствием ресантимана, злобной зависти низших к высшим, нет-нет, да проскальзывающей в писаниях российских консерваторов, охранителей, патриотов.

Это специфическая компания. Больше всего их занимает грызня друг с другом, ослепленные завистью, стремясь свести личные счеты, некоторые из них готовы пойти на сговор с противниками консервативного и патриотического движения в целом. Так и расцветают консервативные «цветы» в различных отхожих местах типа конторки Белковского.

Михалков, в отличие от большинства людей, претендующих на то, чтобы говорить от имени консерваторов и патриотов, - полностью здоровый, состоявшийся человек, лишенный ресантимана. Именно поэтому он обращается ко всем тем, кому претит господство «проповедников радикального прогресса и неистовые вождей либеральных буржуазно-демократических и пролетарских революций».

Михалков стремится объединить своим манифестом всех консерваторов, вырвать их из болота взаимных склок и обвинений, потому в его манифесте находится место и евразийцу Николаю Алексееву и ультраконсерватору Константину Леонтьеву с одной стороны, и правому либералу Борису Чичерину и либеральному консерватору Павлу Струве с другой.

Инициатива Михалкова может быть рассмотрена как стремление передать голос российского гражданского общества, которое Михалков, чуткий как и все люди искусства, сумел вовремя уловить, как попытку ответить на фундаментальный запрос общества на консерватизм, как опору на собственные ценности, отказ от сомнительных изменений и инноваций, к которым призывают либералы и революционеры всех мастей.

Это, несомненно, ответ на вызов, брошенный ультралибералами, активность которых в последнее время стала принимать угрожающие масштабы. Тут и все более и более радикальные доклады ИНСОРа, и реформа органов внутренних дел, и вызывающая недовольство значительной части офицерского состава реформа армии, и опасные попытки либеральных экспериментов в образовании, и попытка ввести в России ювенальную юстицию и, наконец, полный контроль со стороны либералов над любого рода оппозицией.

Если либеральное лобби во власти и либералы в оппозиции стремятся тотализовать свое господство в политической сфере, если на этот вызов не могут ответить левые, значит, только консерваторы остаются единственной силой, которая может спасти страну от псевдодемократического тоталитаризма.

Геополитическое евразийство, ценностный и респектабельный консерватизм, патриотизм, уважение традиций русского народа и других народов нашей страны, понимание России как поликонфессиональной и многоэтничной евразийской империи, сочетание концепции прав народов с уважением прав личности и собственности являются базовыми идеями михалковского манифеста. Такое соединение позволяет отсечь «бешеных» с любого фланга, будь то помешанные на СССР сталинисты, радикальные националисты, псевдо-православные черносотенного и либерального толка, нетерпимые к другим традиционным конфессиям.

Михалков дает понять, что его воззвание обращено не к умственно неполноценным нацистам или «профессиональным русским» и «профессиональным православным», но к широким слоям, прежде всего, интеллигентного класса, людям, которые «опираются на закон и порядок», которым «свойственно чувство гордости за свою страну; они требуют уважения к своему человеческому достоинству».

Парадоксально, но респектабельный «просвещенный консерватизм» Михалкова оказывается наиболее радикальным политическим течением современной России, потому что отвергает любой радикализм, отвергает леволиберальные иллюзии, противопоставляя им ценности империи, религии, народности, заявляет о необходимости «мыслить континентами». Совсем недавно такие заявления можно было бы услышать только от вождя российских евразийцев Александра Дугина, но теперь и Михалков говорит о том же самом, провозглашая, что «нам свойственно особое сверхнациональное, имперское сознание, которое определяет российское бытие в системе особенных - евразийских - координат. Ритм нашего развития и территория нашей ответственности измеряются континентальными масштабами. Россия-Евразия - это не Европа и не Азия, и не механическое сочетание последних. Это самостоятельный культурно-исторический материк, органическое, национальное единство, геополитический и сакральный центр мира».

Влияние этого направления российской консервативной мысли прослеживается не только в таких пассажах или призывах к тому, чтобы геополитика в России получила «приоритет над политикой, геоэкономика над экономикой, а геокультура над культурой», но и в других предложениях, в частности, в концепции гарантийного государства, как государства «Общего дела и Общего деланья», основанной на идеях, выдвинутых еще в 20-х годах Николаем Алексеевым.

Вслед за Карлом Шмиттом, Аленом де Бенуа и Александром Дугиным, Никита Михалков заявляет о необходимости обращения к концепту прав народов («Принципиальное отличие новой Конституции России от ныне действующей состоит в том, что она должна быть основана не только на Декларации прав человека, но и на Декларации прав народов. Гарантийное государство призвано защищать и права граждан, и права народов»). Он реабилитирует понятие империи, говорит о России-Евразии.

Неудивительно, что самое «имперское» российское общественное движение «Евразийский Союз Молодежи» тут же поддержало инициативу Михалкова. «Опубликованный Манифест - это голос всех здоровых, евразийских, имперских, патриотических сил. Если его автор пишет, что "Россия - континентальная Империя, а не национальное государство", если вслед за классиком евразийства князем Николаем Трубецким утверждает, что истинный, созидательный национализм - это национализм полиэтнический и поликультурный, если критикует "радикальных инноваторов" и безумных либералов, готовых положить самое ценное на алтарь прогресса, значит, это наш человек, значит, этот манифест нельзя не поддержать», - говорится в специальном заявлении Федеральной Сетевой Ставки ЕСМ. Поддержал манифест Михалкова и сам Александр Дугин.

Однако Михалков обращается не только к интеллигенции, молодежи, или предпринимателям, но и к главной опоре российской государственности - армии, заявляя, что «пора кончать» с тем униженным положением, которым пользуются военные в постперестроечной России. Особенно важно это звучит на фоне всеобщего недовольства сердюковскими реформами в Вооруженных Силах. Спасение армии и спасение России становятся равнозначными задачами, одно невозможно без другого. Недовольная армия - это уже весьма серьезный фактор, который сможет когда-нибудь в истории России сыграть решающую роль. Если Михалкову удастся привлечь ее на свою сторону, то он может выйти уже на принципиально иной уровень «режиссуры».

Манифест «Право и Правда», несмотря на свою внешнюю простоту, обнаруживает высокий интеллектуальный и электоральный потенциал. Он оперирует со своевременными идеями, обращается к нужным слоям населения и появляется именно тогда, когда его ждут. Сможет ли это потенциал найти выражение в конкретном политическом проекте? Это уже зависит от самого Михалкова и от наших власть предержащих. Но именно в их интересах было бы не глушить антилиберальный протест, ведь в противном случае он может вылиться в более жесткие и травмирующие формы.

• Выбор без исхода
• Здравствуй, племя, младое, консервативное
• Идите и остановите прогресс
• Тотальная свобода консерватизма
• Прекрасное далеко - диктатура Нового