Место встречи изменить нельзя

Что-то происходит в России

Роман Неумоев

Завтра состоятся выборы депутатов Государственной Думы Российской Федерации. Об этом помнят, наверное, даже эскаписты в пещерах Погановки. Событие ожидается с трепетом и помпой. И эта торжественность, конечно, оправдана. Более того, первые люди страны на полном серьёзе говорят о том, что предстоящая процедура – больше, чем просто выборы в Думу.

Безусловно, вся интрига закрутилась вокруг решения действующего президента страны Владимира Путина выступить кандидатом в депутаты от партии «Единая Россия». Сегодня все без исключения политические эксперты страны вне зависимости от ориентации упражняются в своём искусстве, так и эдак трактуя шаг президента. Сходятся они в одном: Путин намерен удержать в своих руках политическую власть после истечения своих полномочий. Каким образом это намерение может быть осуществлено и юридически оформлено – вопрос сложный. Возможно, что и сам Путин не знает на него точного ответа.

Во всяком случае, налицо попытки ослабить диктат формальной юридической легальности, перенасытив её более гибкими смыслами и, тем самым, размыв. Появилась многообещающая, а кого-то, соответственно, настораживающая формулировка «национальный лидер». Дошло до того, что в эфире федеральных телеканалов высоколобые политологи и юристы озабоченно выясняют: что же всё-таки будет у нас второго числа – выборы в Думу или референдум о доверии национальному лидеру.

И опять-таки всё упирается в спор о букве и духе или, выражаясь строже, легальности и легитимности.

С точки зрения формальной легальности завтра в России состоятся выборы депутатов парламента – законодательного органа страны, весной пройдут выборы нового президента, в которых Владимир Путин участвовать, по его собственным заверениям, не будет, поскольку конституция не позволяет. Есть ряд постов и должностей, которые могут достаться нынешнему президенту – председателя правительства, спикера парламента, председателя партии, однако ни одна из этих инстанций ни в какое сравнение с постом президента не идёт, особенно, если учитывать ту конфигурацию сил, которую выстроил сам Путин, стоя у руля страны.

Как говорит Александр Дугин: «У Ельцина была легальность, но не было легитимности, у Путина до сих пор было и то, и другое, но теперь он утрачивает легальность».

В чём же заключается эта самая легитимность, и как структурно выглядит её конфликт с легальностью? Вопрос – сложный, прежде всего потому, что вопрос о легитимности – это вопрос о таких показателях, которые не поддаются строгому исчислению. Как, например, измерить степень соответствия путинского курса российскому культурно-историческому темпераменту? Тут уж мы подходим к вопросу о том, что вообще такое Россия.

Куда легче с легальностью. Это – так, это – эдак. Это – сюда, это – туда. Здесь – граница, которую можно пересечь только при строго определённых условиях. Тут полномочия заканчиваются, тут – начинаются. Так живёт Европа – колыбель просвещения, рационализма, техники. Так пыталась жить Россия, но получалось у неё крайне стрёмно. Вот и выходит, что вопрос о несовпадении легальности и легитимности и примате одного над другим – это для России насущный вопрос. И стоит он перед нами прямо сейчас – как стоял уже не однажды.

Получается, то, что сейчас вытворяет Путин, есть не что иное, как попытка пробиться к реальности легитимного права, вызвать эту реальность на наши головы, которые давно этого ждут. Ждут так, как ждут возвращения на Родину. Прорваться, пробиться сквозь неподатливые нагромождения чуждого, сковывающего, несобственного, навязанного.

Патриоты, радикальные консерваторы и традиционалисты уже видят эту реальность, готовы её описать. Наиболее глубокие из них вообще живут в ней постоянно. Для них Путин – русский царь, защитник народа, который действительно избавил его от исторического краха, который получил своё право не по наследству, но в силу личной заслуги перед Отечеством. И как будто ничего не менялось: царь-заступник – есть, внешние враги – есть, внутренней смуты – хоть завались. Есть всегдашние элиты – неустойчивые и опасные, всегда склонные к отчуждению от народных интересов, к дурному корпоративизму, клановости. И эти элиты царь должен держать в страхе. Всё правильно. Всё, как века назад.

Однако, существует и другая точка зрения. Точка зрения людей, в чьём лексиконе есть такие определения, как «кровавая гэбня», которые к слову «средневековье» непременно присовокупляют эпитет «тёмное», которые бьют тревогу о том, что в России «сворачиваются демократические процессы». И они тоже говорят о народе и его интересах, даже их любимое слово означает не что иное, как «власть народа». Их родная стихия совсем иная, и, что интересно, влечёт она их постоянно куда-то за границы нашей страны, причём стабильно в сторону Запада. У них тоже есть своя правда, свой голос, есть мощный козырь в лице идеи о примате легальности. А хотят они прежде всего того, чтобы этого прорыва в Русское Политическое не произошло, потому что они его либо не признают, либо боятся как чёрт креста. Впрочем, одно другого не исключает.

Такова расстановка сил или, как говорил предводитель армии светлых иных из популярного романа Лукьяненко, «структура момента». Поэтому 2 декабря в России и состоится референдум о доверии национальному лидеру. Что нам до юридических формулировок, когда Путин русским языком сказал, что дело не в «Единой России», а в нём самом и его курсе, который, к сожалению - или к счастью, - от него лично никак, по крайней мере на сегодняшний день, не отделим.

Вот так. До встречи на избирательных участках.