ЕВРАЗИЯ - Будущее многополярное мироустройство: к вопросу деконструкции терминологии

Идея трансформации международного порядка в многополярную или полицентричную структуру находит одобрение у политического руководства различных стран. Европа заинтересована в создании противовеса американской власти, Китай утверждает о необходимости создания гармоничного мира, в Российской Федерации говорят о важности установления справедливых и равных правил для всех участников международной политики.

Переход от двуполярной к многополярной системе должен привести к снижению частоты и интенсивности конфликтов, а сама по себе многополярная система характеризуется гораздо большей устойчивостью, чем двуполярная.

Официально Россия всячески поддерживает концепцию многополярности и ее продвижение на международной арене, в частности, с Китаем подписано две декларации по многополярности. Министр иностранных дел Сергей Лавров в одной из последних публикаций назвал азиатско-тихоокеанский регион новым центром тяжести мировой политической и экономической активности, где формируется новое полицентричное мироустройство [1]. Господин министр также упомянул в статье необходимость развития многоуровневой сетевой дипломатии и системы взаимодополняющих многосторонних партнерств, в том числе заинтересованность России в многостороннем сотрудничестве.

Однако, если использовать принятый в современных международных отношениях терминологический аппарат, мы столкнемся с определенными противоречиями. Многосторонняя политика не является синонимом многополярности. После прихода в Белый дом Барака Обамы многосторонность (мультилатерализм) представляет собой инструмент американской дипломатии в духе «умной силы» для достижения своих целей, в то время как многополярность, согласно установкам американских политологов, является созданием такого баланса, где в мире будет существовать несколько примерно равнозначных центров силы.

Иными словами, многополярность - это способ распределения власти на мировом уровне, а многосторонность - это то, как на эту реальность нужно воздействовать [2]. Создается впечатление, что недостаточная проработка терминов приводит не только к недопониманию, но и искажению теоретических основ, что неминуемо приведет к провалу политических усилий на практике: пока ряд стран будет пытаться создавать многополярность, США с помощью мультилатерализма загонит их в орбиту своего влияния.

Следовательно, если Россия видит себя в ближайшем будущем одним из центров формирующегося полицентричного мирового порядка, что отражено в основных внешнеполитических документах, и собирается активно участвовать в конкурентной борьбе на международной арене, одновременно соревнуясь и взаимодействуя со своими партнерами [3], ей необходимо научиться побеждать в первую очередь, в когнитивном пространстве. Значит, нужно начинать с дефиниций понятий.

Во-первых, многополярность или полицентричность? Слово многополярность (мультиполярность) впервые в контексте международных отношений было употреблено в исследованиях американских политологов, посвященных вопросу распространения ядерного оружия. Наиболее аргументированной была публикация Карла Дойча и Дэвида Сингера «Многополярная система власти и международная стабильность», вышедшей в 1964 году в журнале World Politics, издаваемого Институтом Джона Гопкинса [4].

Этот период был отмечен кризисом как советского, так и американского подходов в международных отношений, особенно в регионе Азии, и ряд исследователей предпринимал попытки возможного прогноза международной ситуации. Дойч и Сингер на основе концепции возможной международной политической стабильности, концепции политической стабильности Льюиса Ричардсона, которые анализируют вероятность войны, а также теории социального конфликта Ральфа Даррендорфа вывели формулу, согласно которой при увеличении количества акторов международных отношений соответственно растет количество возможных комбинаций их взаимодействия. Авторы сделали вывод, что переход от двуполярной к многополярной системе должен привести к снижению частоты и интенсивности конфликтов, а сама по себе многополярная система характеризуется гораздо большей устойчивостью, чем двуполярная. Это подтвердилось и анализом Кеннета Уолтца в отношении распространения ядерного оружия, который обосновал, что чем больше государств будет его иметь, тем крепче будет региональная и международная безопасность [5].

В целом, согласно мнению теоретиков классического реализма (Ганс Моргентау, Эдуард Карр и др.) многополярная система более стабильна, чем биполярная, так как основные акторы могут накопить свою мощь с помощью альянсов. Однако неореалисты, наоборот, считают, что при мультиполярной системе государства будут обеспокоены наличием других центров силы, неоднозначно воспринимая их намерения. Между тем, ряд зарубежных авторов даже предпринял попытку развить идею взаимного наложения биполярной и многополярной систем [6].

В то время СССР следовал логике марксистско-ленинской теории о классовой борьбе, и весь мир был разделен на социалистический и капиталистический лагеря, а также тех, кто старался примкнуть к одному из них или еще не определился, следовательно, ни о какой концепции существования различных и равнозначных полюсов влияния по отношению к мировому политическому пространству в нашей стране не было.

Однако, следует учесть, что основные школы теории международных отношений, - реализм, конструктивизм, либерализм и марксизм укоренены в западноцентричной научной парадигме, следовательно, если начать их деконструкцию, будет обнаружено много неадекватных мотивов по отношению к международным отношениям. Например, как учитывать формулу «демократического большинства» в международном голосовании. Идентична ли Индия карликовому государству Люксембург?

Можно обнаружить и немало других перекосов, но все же можно сделать один важный вывод: сам термин «многополярность» имеет американское (англосаксонское) происхождение.

Следует заметить, что в России в политическом истеблишменте предпочитают слово полицентричность, т. к. «полярность предполагает противостояние полюсов и их бинарную оппозицию» [7]. Необходимо отметить, что оно само по себе уже несет интересные коннотации. Первая часть (поли-), несмотря на то, что переводится как «много-», этимологически отсылает и к полюсу, и к полису (причем, все три слова имеют древнегреческое происхождение), а вторая часть означает центры в контексте международной политики, т. е. государство или группу государств, которые могут оказывать влияние на динамику международных отношений.

Далее необходимо рассмотреть методы взаимодействия между полюсами или центрами мировой власти. Все чаще в отношении перспектив мирного сосуществования говорится о необходимости установления диалога культур и цивилизаций, поиска консенсуса и выработки понимания по важным вопросам. Все же для полицентричной структуры со многими перекрестными процессами будет правильней использовать термин полилог или малтилог. Ричард Дюк применял слово multilogue в контексте обучающих коммуникационных и симуляционных игр [8] (включая социальное и политическое пространства), а советский ученый Моисей Каган говорил о полилоге для описания способа взаимодействия [9].

По мнению современных отечественных исследователей, технология малтилога весьма эффективна и адекватна для структур, которые имеют многообразие, так как диалоговое общение чревато разрывами, а малтилог позволяет вырабатывать различные позиции и действовать с них даже при их динамичности, а также включить в общение каждого участника и этим обеспечить выход на консенсусные технологии [10]. Этот термин пока широко не распространен в политическом дискурсе, однако, начинает использоваться - в основном критиками либерализма и глобализации. Например, Иммануил Валлерстайн в своей работе «После либерализма» призывает вступить в глобальный всемирный малтилог для того, чтобы разобраться со всеми текущими проблемами и перестать впадать в иллюзии и новые ошибки [11].

Но более проблемным, на наш взгляд, является термин «цивилизация». Уже достаточно сомнительным является то, что понятие «цивилизация» в широкий научный оборот ввёл шотландский философ Адам Фергюсон в конце XVIII века, предложив под этим термином понимать стадию в развитии человеческого общества, характеризующуюся существованием общественных классов, а также городов, письменности и других подобных явлений. Предшествующими стадиями, согласно этому мыслителю, были дикость и варварство. В своем труде An Essay on the History of Civil Society Фергюсон отмечал, что «путь от младенчества к зрелости проделывает не только каждый отдельный индивид, но и сам род человеческий, движущийся от дикости к цивилизации» [12].

В связи с тем, что подобный подход был подхвачен многими учеными (в частности в советское время ему следовали из-за того, что его придерживался Фридрих Энгельс), этот императив оказывает влияние и до настоящего времени (отсюда такие выражения как «цивилизованный подход», «цивилизованное общество» и пр.).

Позже, в конце XIX - начале XX века появилась и циклическая теория, когда стали говорить о различных локальных цивилизациях, существовавших на определенном историческом отрезке (египетская цивилизация, индская цивилизация и т. п.). Здесь уже рождаются концепции Освальда Шпенглера с разделением на культуру и цивилизацию [13], Николая Данилевского [14], который критиковал европоцентричный подход, и Арнольда Тойнби [15].

Тем не менее, если брать английское слово civilization, то согласно его структуре (суффикс -tion), оно должно означать процесс или состояние. Именно понимание цивилизации как процесса предложил немецкий социолог, основатель фигуративной социологии Норберт Элиас, посвятив этому феномену свой труд «О процессе цивилизации» [16]. Если мы примем такую модель за правило, то структура мировой политики и международных отношений совершенно изменится. При этом глобализация (а этот термин, обратите внимание, используется исключительно в качестве определения процесса) выступит как особый этап цивилизации-процесса со своими характеристиками и закономерностями.

У большинства народов и государств есть осознание необходимости адекватного мироустройства, которое отрицает глобальное доминирование США.

Так же можно поступить и с нацией (если брать английский термин Nation), перейдя от привязки ее к этносу и государственным границам к динамике народов и культур. Неслучайно многие мыслители вели споры по определению нации (а некоторые ведут и поныне).

Кстати, изначально используемое латинское слово civilis - гражданский, государственный, по своим этимологическим особенностям близко к понятию движения (вторая форма глагола cieo civi означает приводить в движение, возбуждать, волновать, потрясать, колебать) [17].

Если же задаться вопросом проведения сравнительного анализа термина «цивилизация», то, согласно классификации Международного общества сравнительного исследования цивилизаций (ISCSC), существует около тридцати определений этого феномена, некоторые из которых противоречат друг другу. Следовательно это открытый вопрос.

В нашем случае определение цивилизации у Сэмуила Хантингтона, хотя и носит явно этносоциологический оттенок, но наиболее близко передает идею тех общественно-политических формаций, которые могут быть приняты за определенные центры силы, отстаивающие совместные интересы и ценности в процессе международных отношений. В своей работе «Столкновение цивилизаций» он пишет, что цивилизация - это «широчайшая культурная общность. Она представляет собой самую широкую культурную группировку людей и самый широкий круг их культурной идентификации - за исключением того, что вообще отличает людей от других живых существ. Цивилизацию определяют и такие общие объективные элементы, как язык, история, религия, традиции, институты и субъективная самоидентификация людей... Цивилизации - это самое большое "мы", где человек чувствует себя в культурном отношении дома, и одновременно то, что отделяет нас от всех "них" - тех, что вовне».

Неслучайно, профессор Александр Дугин в своем исследовании «Теория многополярного мира» [18] указывает на Хантингтона как на автора, который ближе всех (хотя и недостаточно) приблизился к концепции того, что можно будет считать полюсом в системе новых международных отношений. Цивилизация может быть названа коллективной общностью, объединенной причастностью к одинаковой духовной, исторической, культурной, ментальной и символической традиции, члены которой осознают близость к друг другу, независимо от национальной, классовой, политической и идеологической принадлежности [19].

Однако, для выполнения условий, необходимых для осуществления центром силы своих функций, необходимо еще наличие общих геополитических условий, что отмечали отечественные ученые [20]. Отсюда мы переходим к месторазвитию народов. Термин «месторазвитие» был предложен основателем евразийства, географом Петром Савицким для объяснения совокупности географических, этнических, хозяйственных, исторических и пр. особенностей, представляющих собой единое целое [21]. Этот неологизм очень органично передает взаимосвязь ландшафта и культуры народов в самом широком смысле. Не случайно позднее он был развит и проинтерпретирован Львом Гумилевым в его труде «Этногенез и биосфера Земли» [22]. А обрисовывая юридические и политические рамки, мы неизбежно подойдем и к концепции больших пространств (Grossraum) немецкого юриста и геополитика Карла Шмитта.

Тем не менее, все эти идеи и концепты, несмотря на их адекватность как истории, так и современным политическим процессам, остаются разрозненными, и в широкий международный дискурс не вводятся, во многом из-за нежелания ряда государств терять статус обладателей терминологического и научного аппарата. Таким образом, весь мир остается во власти исключительно западной точки зрения на миропорядок, а существующая система международных отношений для большинства стран и народов продолжает оставаться неудовлетворительной, а во многом и неприемлемой.

Это положение дел необходимо менять. Пока мы не можем дать однозначного ответа - как будут называться новые будущие международные взаимоотношения - многоуровневый полилог сообществ или процесс соуправления культур-цивилизаций, или как-то еще. Для начала нужно начинать когнитивную революцию, ведь все победы и поражения рождаются в сознании. Важно то, что у большинства народов и государств есть осознание необходимости адекватного мироустройства, которое отрицает глобальное доминирование США.

[1] Лавров С. В. Политика России в Азиатско-Тихоокеанском регионе: к миру, безопасности и устойчивому развитию // Международная жизнь, 06.04.2012

[2] Васконселос А. Многополярность, становящаяся «многосторонней» // Геополитика № XII, 2011. С. 62.

[3] Дынкин А. А., Иванова Н. И. (под ред.) Россия в полицентричном мире. М.: Весь мир, 2011. С. 162.

[4] Deutsch, Karl W.; Singer, J. David. Multipolar Power System and International Stability //World Politics, Vol. 16, No. 3. (Apr., 1964), pp. 390-406.

[5] Лукин А. Ядерное распространение: зло или благо? // Геополитика № 4, 2010. С. 15-31.

[6] См. Burns, А. L. From Balance to Deterrence: A theoretical Anaysis // World Politics, vol. IX, 1957, pp. 494-529; Zoppo, С. E. Nuclear Technology, Multipolarity, and International Stability. // World Politics, vol. XVIII, 1957, pp. 579-606; Rosecrance R. Bipolarity, Multipolarity, and Future // Journal of Conflict Resolution, vol. X, 1966.

[7] Дынкин А. А., Иванова Н. И. (под ред.) Россия в полицентричном мире. М.: Весь мир, 2011. С. 157.

[8] Duke R. Gaming: The Future's Language. N. Y.: Sage Publications, 1974.

[9] Каган М. С. Мир общения. М., 1988.

[10] Зайцев А. Малтилог. М.: Академия, 2001. С. 7.

[11] Валлерстайн И. После либерализма. - М.: УРСС, 2003. С. 140.

[12] Бенвенист Э. Цивилизация. К истории слова Civilization. Contribution a l'histoire du mot // Общая лингвистика. - М.: URSS, 2010.

[13] Шпенглер О. Закат Европы. Минск: Поппури, 1997.

[14] Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М.: Институт русской цивилизации, 2011.

[15] Тойнби А. Цивилизация перед судом истории. М.: АСТ, 2011.

[16] Norbert Elias. Uber den Prozess der Zivilisation. Basel, 1939.

[17] Дворецкий И. Х. Латино-русский словарь. М.: Русский язык, 2000. С. 139.

[18] Дугин А. Г. Теория многополярного мира. М.: Евразийское движение, 2012.