Зачем думать одинаково?

Минувшим летом, 2 июня 2008, в Госдуме России состоялись парламентские слушания, на которых обсуждалась социально ориентированная стратегическая линия под мудреным названием «Концепция государственной политики в области духовно-нравственного воспитания детей в РФ и защиты их нравственности». Согласно полуофициальным-полуироничным материалам в СМИ об этом событии, такой громкой и пафосной формулировкой прикрывалась не иначе как настоящая война официоза против молодых неформалов. Причем сваленных - именно на этом многие издания акцентировали внимание - всех без разбора в одну «идеологическую» кучу: скины, футбольные фанаты, металлисты, антифа, готы, эмо и проч. Главное, в общем, чтобы не такие, как все.

Вне зависимости от того, насколько серьезно в целом было воспринято обществом это событие (больше всего пресса и общественность переживали из-за преследований эмо-кидов), ответ истеблишменту с противоположной стороны не заставил себя долго ждать. Точнее, очень долго ждать – прошло чуть больше месяца с половиной, прежде чем 19 июля в Красноярске на площади Революции состоялся «массовый пикет т. н. неформальной молодежи. Более двухсот представителей различных субкультур - от эмо и готов до панков и металлистов, вышли выразить свой протест против готовящегося в недрах Госдумы законопроекта о "Нравственном воспитании молодежи"».

Далее в обнаруженном нами на официальном сайте НБП материале по этому поводу следовала изящная формулировка: «Негативная оценка субкультур, а также вменяемые их представителям несуществующие "грехи", т. е. по сути грубое оскорбление субкультурной молодежи со стороны народных избранников, вызвали ответную реакцию». Поиски в Интернете не дали повода предположить, что данная акция носила массовый всероссийский характер или хотя бы была неоднократной. По запрошенной теме поисковик уверенно ссылался только на «красноярские волнения». Т. о., хотя можно говорить только о единичном случае «идеологического» ответа неформалов власть имущим, тем не менее и он заслуживает некоторого комментария.

Нам совершенно не понять нынешних неформалов, которые из-за «прессинга» за свой внешний вид подаются в политику, позволяя всякого рода «несогласным» раздувать и пиарить свою идеологию. С занятий выгоняют, грозят исключить – это, что ли, то самое «давление» и «притеснение»? Это несерьезно, ребята. Даже если в обезьяннике придется посидеть, то и это не страшно. Достаточно упомянуть, что у сегодняшних неформалов нет той проблемы, что их будут гонять афганцы-дембеля и косящие под люберов гопники, а то и сами любера на выезде. «Неформальные» гонители неформалов - это вам не учитель и не милиция. У этих тормозов нет, и если ты не сможешь им доказать, что ты не чмо, то тебе крышка. Такой экстрим, надо сказать, вырабатывает привычку всегда быть готовым к неприятностям, быть готовым к бою. Но никак не устраивать пикет или митинг.

С озадаченностью и даже озабоченностью мы прочитали, что в этом протестном мероприятии был замешан «один из самых авторитетных красноярских панков, лидер известной рок группы "Паранойя и Ангедония" Андрей Сковородников, известный в неформальных кругах под ником "Гроб"», - далее в заметке приводится отрывок из его довольно пафосной речи, составленной из оборотов лексикона скорее либерального прогрессиста, нежели неформального бунтаря.

Чтобы панки шли на разговор с властями? Да какие они после этого панки? «Активисты» - как их определяет  презирающий подобную горлопанящую публику Унабомбер, и не более. Вы можете себе представить, чтобы вместо того, чтобы подпольно - с завидным упорством - писать и распространять свои песни, Егор Летов в советские времена устраивал бы пикеты у зданий КГБ и строчил жалобы в Страсбургский суд? В современных терминах это называется «дешевым пиаром». Единственный же род «общения» с властью, который позволяют себе настоящие панки - это в случае необходимости бегать от правоохранительных органов. Такая манера поведения демонстрирует, что панки не принимают правил игры, навязанных им властью и обществом. Андрей же Сковородников их принимает, т. е. он не панк, уж точно не русский панк, но классический «активист» по американскому образцу, принимающий либеральный образ жизни и его законы, против которых он якобы борется. Несомненно, в его поведении сказывается обработка «несогласными» политиками.

Боже упаси, мы не считаем, что «в наше время молодежь была лучше» и уж тем более не провозглашаем с пафосом «вот в наше время». Молодежь, как и люди вообще, не меняется, во все времена она одна и та же, сегодня она не лучше и не хуже, чем когда бы то ни было. С объективной точки зрения меняются только условия, в которых молодежи - и людям вообще - приходится проявлять ту или иную социальную активность в том или ином виде.

Либеральный этап в истории России в известной мере избаловал всех и вся, и в особенности молодежь, навязав по западным меркам догму, что за свои убеждения бороться не надо, а если и возникает такая необходимость, то все дело исключительно в «авторитарном режиме», и если кто и виноват, то только дяди из правительства. За свои убеждения нужно бороться всегда и везде, это ясно как день, но либеральная демократия ослепляет своих подданных иллюзией, что одеваться во что хочешь и думать как хочешь можно уже по одному факту якобы вседозволенности. Именно этот фактор и эксплуатируют молодежные радикальные движения, определяемые в терминах социально-геополитической войны как «оранжевые» или «несогласные».

Следствием означенной либерализации отношений человека и государства стало и то, что неформалы как социальная прослойка лишились протестной составляющей своего образа жизни. Если в советские времена всякая инаковость - в мыслях ли, в манере ли одеваться - через отрицание общественных норм автоматически полагала выражение несогласия в той или иной степени с господствующим режимом, то либерализм лукаво трансформировал экзистенциональную инаковость в заурядное эгоистическое желание выделиться из окружающих, показать, что «ты не такой, как все» и проч. Потребность следования какой бы то ни было оригинальной идее, отличной от господствующей, была заменена откровенным нарциссизмом.

Это, извините, как с татуировками: первоначально профанически заимствованные из «первобытных», т. е. традиционных цивилизаций, где они служили и служат знаками иерархии и инициатического прогресса, трансформировавшиеся в западном мире в особый статусный язык членов замкнутых маргинальных социальных прослоек, теперь они служат только для украшения, подчеркивания все той же якобы индивидуальности и неповторимости. Кстати, сведение татуировок и длительнее, и дороже, и болезненнее, нежели их нанесение – это к сведению модников. И модниц.

В цитировавшейся нацболовской заметке об антиправительственной акции нас больше всего восхитил «большой баннер по центру [митинга] с цитатой из Конституции – "Человек, его права и свободы, являются высшей ценностью" [ст. 2 Конституции РФ]». Помилуйте, настоящие неформалы на то и неформалы, чтобы не прикрываться в случае надобности конституцией. Неформал не принимает устоявшуюся систему общественных отношений, потому ему не должно и в голову приходить ссылаться на законодательство. Строго говоря, взывание неформалов к общественности, что им приходится туго - нонсенс. Это почти как в армии: неуставные отношения военнослужащих, т. е. дедовщина - обязательный элемент военной службы, такова традиция мужских союзов, ничего тут не попишешь. Если ты настоящий воин - воспринимай как должное неуставную иерархию и борись, если тебе прессуют действительно сверх нормы, а не согласно воинскому ритуалу. Всякого рода комитеты солдатских матерей и прочая пацифика - это правозащитническая затея, за которой стоит все то же стремление максимально либерализовать все сферы социальной жизни.

Далее, субкультура, если уж вы заговорили о ней, на то и субкультура, чтобы не контактировать с масскультурой. То есть, конечно, сам по себе термин «субкультура» вовсе не полагает противопоставление масскультуре. Например, та же «многострадальная» эмо-культура, порождение унисекс-тенденции гендерных отношений, - это довольно заурядное ответвление масскультуры - Tokio Hotel и их поклонники никак не принадлежат андерграунду. У нас же традиционно сложилось так, что если представители субкультуры позиционируют себя неформалами, то они и не должны быть связаны с масскультурой. Если же происходит обратное – то это уже не Россия, это уже либерализм.

Указанная выше подмена побуждающего к социальной деятельности фактора сегодня лучше всего заметна в функционировании блогосферы: даже самые идейные блогеры, отстаивающие на своих виртуальных «шести сотках» ту или иную социальную, религиозную и проч. позицию, являются стандартными участниками состязания за титул обладателя самого высокого рейтинга (посещаемости, заведения «друзей» и уж не знаем чего еще). Вроде бы логичный блогерский принцип «чем я популярнее, тем больше я распространяю свою идеологию», на самом деле не работает, потому что «популярность» определяется средой таких же участников соревнования за рейтинг. Идея распространяется и оттачивается лишь в незначительной области - среди единомышленников. В основном же она единственно обмусоливается, а то и откровенно извращается из-за все того же желания участников блог-общения выставить напоказ свою индивидуальность. Пожалуй, единственный неоспоримый «идеологический» аспект деятельности блогеров заключается в довольно легкой организации единомышленников для какой-либо акции (о чем, кстати, говорилось и в цитировавшейся заметке нацболов), но это прямое следствие утверждения эпохи сетевых войн, потому не может рассматриваться в качестве показателя работы на идеологию. Блогосфера - это в первую очередь генератор симулякров и лишь в незначительной - метод распространения идеи.

Вот именно, если раньше неформальные объединения молодежи были феноменом, то теперь они - заурядный симулякр. Либерализация менталитета молодежной среды привела к тому, что неформальные объединения потеряли автоматическую установку на нонконформизм. Большинство современных неформалов в духе времени руководствуются принципом, чтобы и карьеру сделать, и оттянуться. На т. н. бунт против «системы» нынче хватает только школьников. Понятное дело - каких глупостей не понаделаешь в период полового созревания. Дальше с возрастом желание утвердиться в своей социальной среде стандартным набором материальных ценностей заставляет большинство неформалов жертвовать своим образом жизни и имиджем в пользу цивильности. Они возвращаются «в стадо». Охотно или неохотно, но возвращаются.

Рано или поздно такие неформалы начинают расценивать свое прошлое мировоззрение как «увлечение молодости», а то и вовсе как «ошибку молодости». С этой позиции большинству нынешних «несогласных» юношей и девушек пойдет только на пользу, если их вовремя «ущемят в правах» и не позволят ходить в школу с эмо-челками или панковскими ирокезами.

О, да, мы понимаем, что хранить «верность юношеским идеалам» и преданность своим убеждениям нынче не актуально и не практично, но зачем же тогда вообще носиться с ними, как курица с яйцом, если потом все равно придется отказываться?

Государственная машина не может не заботиться о формировании необходимых ей качеств у своих подданных. Потому естественно, что от школ и других социально адаптирующих институтов требуют выведение законопослушных, без всякого намека на неформальность граждан. А если юные бунтари в основной своей массе рано или поздно обустраиваются в обществе, принимая его господствующие ценности, то нечего и распыляться понапрасну. Никакая государственная машина, пребывающая в здравом уме, не будет поощрять молодежное свободомыслие, приводящее к непокорству. Не путайте: все эти «дома-2» и проч. - это «безопасное свободомыслие», ибо полагают свободу человека в отношении к своему чувству и телу, но верноподданство при этом не страдает. «Свободомыслие» «офисного планктона» - что может быть безопаснее для государства?

В американской системе, поднаторевшей в навязывании либеральных ценностей своим гражданам (и гражданам других государств), эти акценты расставлены довольно четко: основная масса населения стойко живет по писанным и неписанным социальным нормам, а неформалы (будь то хиппи, наци или экологи) обособляются в изолированные коммуны - «система» их не трогает, если они, с ее точки зрения, не зашли слишком далеко (классический пример - сожжение общины «Ветвь Давидова» в 1993). Законопослушный сектор, конечно, иногда тоже дает сбои (периодические отстрелы своих одноклассников не в меру буйными поклонниками Мэрлина Мэнсона), но в целом принцип работает.

В диалоге с т. н. «системой» личность может доказать свою социальную значимость и духовную силу либо упорно противостоя ей, утверждая свои убеждения, либо работая на нее, приравнивая ее своим убеждениям. Выживают сильнейшие - как это формулируется в теории социал-дарвинизма. Все остальные формы «контакта» с «системой» не заслуживают серьезного отношения к себе, потому как являются формой существования в рамках, воздвигнутых данной «системой».

В общем, ребята, идите себе с миром сразу в офисы (кто ж нынче на заводах вкалывает?) и не корчьте из себя какую-то там неповторимость. А если действительно такие неповторимые - идите своей дорогой, которая - в этом можете не сомневаться - лежит далеко от всяких митингов и прочих массовых сборищ. И не затягивайте с выбором: авторы «Концепции государственной политики в области духовно-нравственного воспитания детей» говорят, что многие ее положения обретут законную силу уже летом 2009 года.