Свободен!

В ночь на первое января мы услышали первое новогоднее поздравление от Дмитрия Медведева в качестве главы государства. С одной стороны это говорит о том, что «медведевский» этап российской истории только начинается. Однако, с момента вступления Дмитрия Анатольевича в должность прошло уже достаточно времени, чтобы попытаться дать хотя бы предварительное определение специфики его правления.

Главная проблема в этом определении касается отношения, в котором фигура действующего президента стоит к фигуре своего предшественника. Сколько слов было сказано на эту тему - сколько неприятных и даже унизительных слов! Мол, Медведев и «марионетка» Путина, и «мальчик для битья», и кто угодно ещё… Но сегодня уже ясно, что подобные оценки расходятся с реальностью.

В точном соответствии с заявлениями самих Путина и Медведева реальная мера власти уверенно перераспределяется в пользу последнего – вплоть до полного совпадения «зон ответственности» с теми полномочиями, которые подразумеваются постами главы правительства и президента соответственно. Не следует забывать о том, какую важную роль в обретении Медведевым политической самостоятельности сыграли события августа – война с Грузией и накрепко связанная с ней борьба в сфере международных отношений, борьба за право и достоинство – своё и своей страны. Немного непривычный по началу «юридический» стиль Медведева прошёл успешную обкатку в самых серьёзных обстоятельствах. Это было настоящее боевое крещение, которое президент выдержал с честью.

В итоге к началу 2009 года Медведев полностью состоялся как верховный руководитель государства. По крайней мере, у лидера Международного Евразийского Движения, профессора МГУ Александра Дугина сомнений в этом нет. Однако, в его устах эта констатация звучит не как облегчённое ликование, но скорее как формулировка проблемы – проблемы преемственности в российской политике.

«Давайте говорить откровенно: «плана Путина» нет, нет как таковой даже команды - была лишь личность и его поступки. Теперь на этом посту мы увидели новую личность. Медведев автоматически становится фигурой номер один в нашей политике», - подчёркивает евразийский идеолог. – «Путину не удалось создать идеологию, способную существовать вне его самого. Это и привело к временному возникновению «двоецарствия». В силу отсутствия реальной политической платформы, которая бы их объединяла, все идет к тому, что влияние Путина сокращается, при этом значение Медведева значительно возрастает – в полном соответствии с заявлением самого Медведева о том, что он будет заниматься внешней политикой и сидеть в Кремле, а премьер будет знать свое место в Белом доме и заниматься текучкой. Это означает, что одна личность заменила другую».

«Преемственности курса нет» - эти слова звучат угрожающе. Неужели пустыми были все разговоры, бесконечно раздававшиеся на протяжении всего избирательного цикла в начале прошедшего года? Хотя, если задуматься, парадоксальность ситуации была очевидна с самого начала: с одной стороны Медведев в пику зубоскалам должен продемонстрировать самостоятельность, с другой – от него ждут продолжения некоего намеченного Путиным курса. Александр Дугин утверждает, что, по большому счёту, для Медведева всё начинается с начала. По его мнению, пресловутая путинская модель едва ли может претендовать на реальное существования в отсутствие самого Путина.

«Владимиру Путину в результате своего правления не удалось разработать полноценную политическую идеологию. Все хорошее было сделано лишь в силу его личных свойств. На самом деле «плана» и «курса» Путина нет, есть личность, которая оказалась чрезвычайно уместной в нашей исторической ситуации. Путин воплощал не какую-то политическую идеологию, а себя самого - человека с противоречивыми эмоциями. В этих эмоциях периодически проявлялось русское начало, нешуточная забота о судьбе своей страны, что и создало чрезвычайно позитивное явление Путина. Позиции России усилились в самых различных областях. Но, к сожалению, в течение восьми лет это не отлилось в политическую философию. Феномен Путина - это был феномен личности, помноженной на пост. Его реформы и его начинания не дошли до точки необратимости», - констатирует Дугин.

Выходит, что самостоятельности у нас – то есть у нашего президента – гораздо больше, чем предполагалось, а преемственности – наоборот – почти никакой. Чего же в таком случае нам следует ожидать от действующего главы государства в будущем? Вопрос нешуточный – особенно с учётом тех трудностей и нестандартных ситуаций, с которыми стране предстоит столкнуться в новом году? Неужели мы, как и прежде, не застрахованы от нового крутого разворота во внешней и внутренней политике, от новых и неожиданных фигур во власти, от риска нового витка взаимного недоверия между властью и народом?

Всё это так, уверен эксперт, однако в этих словах помимо тревоги можно расслышать и звуки новых больших надежд. Ведь если ничего ещё не решено, то Медведев, уже успевший заслужить доверие народа, может стать тем, кто, наконец, решит всё, а если не всё, то многое.

«В России пост - это все, а тем более пост номер один», - развивает тему профессор Дугин. – «Медведев сейчас будет запускать новый цикл российской государственности. Он заново будет определять структуру политики. Медведев свободен в глобальном смысле этого слова. Он по сути уже стал самодержавным автократом, и сам определяет срок своего «царствования».

Путин решил уйти после восьми лет. Но курс Путина это был лично его курс. Никаких конституциональных, идеологических, политфилософских условий для закрепления за восемь лет он не получил. Интеллектуальное сообщество абсолютно растеряно. Народ реагирует почти животным образом – если ему холодно, он верещит, если тепло, кивает. В такой ситуации преемственности быть не может. Медведев может делать все что угодно. Он свободен. Настолько, что никто не может его призвать к ответственности, ничто не может его ограничить. Сейчас он суверен. Дмитрий Анатольевич Медведев».

Итак, если доводы господина Дугина верны, то вместо эпохи «путинизма», ожидавшейся вслед за эпохой Путина, мы получаем эпоху Медведева. Все совсем не так, как на панораме, рисуемой кремлёвской пропагандой, и, конечно, совсем не так, как в Европе. Но так, как в России! - где человек и его функция – в данном случае фигура правителя и сам верховный пост – сопрягаются в столь причудливой на европейский взгляд манере. Это значит, что мир не устанет ждать от России сюрпризов. Это значит, что всё продолжается и всё начинается. С новым годом, Россия!