ЕВРАЗИЯ - Азбука войны континентов

Обычно любая научно-практическая деятельность основывается на теоретической базе. А база, в свою очередь, нарабатывается за время обучения в вузах – собственно, для того университеты и существуют. Это, казалось бы, очевидно. Однако, в случае с такой наукой как геополитика (во всяком случае, российская геополитика), все, пожалуй, произошло «с точностью до наоборот». В советские времена это «искусство править» считалось буржуазной лженаукой, в 90-е усилиями философа и политолога Александра Дугина русская геополитическая школа была создана фактически с нуля. Затем геополитическими изысканиями всерьез заинтересовались власть предержащие, и, наконец, лишь совсем недавно стали делаться первые шаги в направлении создания полноценной системы преподавания этой важнейшей дисциплины в российских высших школах.

С крушением коммунистического режима демократическая Россия отнюдь не стала полноценным и полноправным союзником «евроатлантического лагеря».

Отрадно, что готовность к диалогу между геополитическими экспертными центрами и университетским сообществом проявил старейший и один из наиболее влиятельных российских вузов – МГУ им. Ломоносова. В рамках работы Центра консервативных исследований – проекта, действующего под патронажем декана социологического факультета МГУ профессора Владимира Добренькова и руководимого профессором Дугиным, - 27 февраля состоялся первый семинар, посвященный прикладной геополитике, внешнеполитическим стратегиям США и России и сетевым войнам.

Эта встреча – первая в цикле подобных мероприятий в МГУ. Начало ознакомления студентов и преподавателей университета с геополитическими штудиями было положено лекцией Александра Дугина «Геополитика как метод», прочитанной им 17 декабря прошлого года. Вел семинар заместитель директора Центра геополитических экспертиз, лидер Евразийского союза молодежи Валерий Коровин.

Как признался сам эксперт в беседе с корреспондентом портала «Евразия», первоначально он испытывал некоторые сомнения – имеет ли смысл начинать разговор с азов, с первичных постулатов геополитической науки: нужно ли говорить о взаимозависимости между географическими условиями и политико-экономическим строем («географический рельеф как судьба»), объяснять разницу между морским и сухопутным типом цивилизаций и т. д. Ведь, как известно, статьи Александра Дугина, посвященные этой тематике, публиковались с начала 90-х годов, а первое издание фундаментального учебника «Основы геополитики» вышло еще в 1997 и переиздавалось еще трижды. Таким образом, любой заинтересованный человек - а незаинтересованные в семинаре по определению не участвовали, - должен быть в курсе.

Однако, общение показало, что ввести в курс дела все же необходимо – поэтому первую часть семинара было решено посвятить становлению геополитики как науки и прикладной дисциплины и обзору воззрений тех ученых (и одновременно участников «реальной политики»), кто внес свой вклад в развитие геополитики - от Фридриха Ратцеля, Альфреда Мэхена и Карла Хаусхофера до Самюэля Хантингтона и Збигнева Бжезинского. Отдельный мини-доклад, посвященный теориям одного из «отцов-основателей», Рудольфа Челлена (автора самого термина «геополитика»), сделал сотрудник Центра геополитических экспертиз Владимир Никитин. В своем выступлении эксперт напомнил еще об одном термине, предложенном Челленом – о «кратополитике», т. е. о силовой подоплеке политики крупных держав, которую они скрывают за фасадом «нерушимых принципов международного права». Кратополитических субъектов гораздо меньше, чем формально суверенных государств.

Как подчеркнул, продолжая свой доклад, Валерий Коровин, кратополитика – это средний уровень мировых политических процессов. На высшем, геополитическом уровне, действуют лишь две равновеликие силы: цивилизация Моря, центром которой в новое время являлась Британская империя, а в новейший период - Соединенные Штаты, и сухопутная цивилизация, геополитическое ядро которой находится на Евразийском континенте (в терминологии классика англосаксонской геополитики Хэлфорда Макиндера, на территориях Heartland – «сердцевинной земли»).

Heartland, пояснил слушателям Коровин, географически совпадает с исторической территорией Российской империи, позднее – с Советским Союзом, а ныне – с Российской Федерацией и прилегающими к ней странами. Вне зависимости от политического режима и экономического строя, существующего в Heartland, сухопутный полюс всегда был и остается антагонистом «Мирового острова», англосаксонской цивилизации, базирующейся на Sea Power – морском могуществе.

В XIX веке мировая торгово-промышленная держава – Великобритания, «империя, над которой не заходило солнце», соперничала с царской Россией на огромных пространствах Азии – от Ирана до Восточного Туркестана, Тибета и Китая. В XX столетии противостояние капиталистических США и их союзников и социалистических стран, во главе которых стоял СССР, приняло глобальный характер. С крушением коммунистического режима демократическая Россия отнюдь не стала полноценным и полноправным союзником «евроатлантического лагеря» - сначала в нашей стране фактически был установлен колониальный коллаборационистский либеральный режим, а когда в 2000-х годах Россия начала возвращать себе геополитический суверенитет, мы мгновенно переместились в разряд недружественных держав (если не прямых противников) – хотя государственный строй РФ не менялся.

Следовательно, делает вывод Коровин – и с ним согласились участники семинара, - первостепенное значение имеет геополитический фактор, а идеология (значению которой столь огромное внимание уделяли марксисты) – лишь надстройка. Впрочем, эта надстройка является логическим продолжением базиса. Если западная, морская, атлантистская цивилизация имплицитно тяготеет к установлению торгового, материалистического, либерально-капиталистического строя (к архетипу торгаша, в терминологии Вернера Зомбарта), то цивилизации Суши более свойственно «общество героев». Строй, органично присущий евразийским народам – это порядок, основанный с одной стороны на коллективизме, общинности и созидательном, нестяжательском труде, а с другой стороны – апеллирующий к иерархии, традиции и сакральным константам.

Кризис, безусловно, подорвет, - и уже подрывает, - могущество Соединенных Штатов, но и для России, включенной в глобалистскую экономическую модель, он не сулит ничего хорошего.

Неизбывный антагонизм морской и сухопутной цивилизаций является подспудным двигателем мировых процессов. Примером тому может служить даже история 2-й мировой войны, во время которой СССР и англо-саксонские державы находились, казалось бы, в одном и том же лагере. Как напомнил Коровин, пакт Риббентропа-Молотова, заключенный в 1939 году, явился практической реализацией геополитических теорий Хаусхофера, настаивавшего на создании стратегической оси Берлин-Москва-Токио. Однако, этот головокружительно смелый проект, грозивший уничтожить британо-американское могущество, не имел шансов на успех – он вступил в противоречие с шовинистическим, расистским характером тогдашнего германского режима, который по самой своей природе был более склонен к союзу с «расово близкими» англосаксами. В конечном итоге, в финале XX века именно англосаксонский лагерь одержал геополитическую победу, которую Фрэнсис Фукуяма поспешил провозгласить «концом истории».

В 90-е годы стала возможной реализация «стратегии анаконды», о необходимости которой писал еще Макиндер – речь идет о закреплении атлантистских держав в Rimland, т. е. на береговых территориях, лежащих между «сердцевинной землей» и «мировым островом». Проявления такой стратегии многообразны – сюда можно отнести и подавление Сербии, и американские вторжения в Афганистан и Ирак, и проникновение в Среднюю Азию, и, далеко не в последнюю очередь, «оранжевые революции» 2003-2005 годов.

Важнейшим этапом установления атлантистского контроля над Евразией является создание «санитарного кордона» в Восточной Европе – пояса государств-лимитрофов, между Россией и «континентальным полюсом» европейского континента, Германией. Такой кордон был создан после Версальского мира; ныне аналогичную роль играют государства «новой Европы» (в первую очередь Польша и страны Прибалтики), Украина и Грузия. Геополитическая цель России, подчеркнул Коровин, прямо противоположна – это воссоздание стратегического единства на постсоветском пространстве, превращение Европейского союза в полноценный геополитический субъект, свободный от доминации США и НАТО, и создание многополярного мира, в котором найдется место и Соединенным Штатам, если те, вернувшись к доктрине Монро, ограничатся рамками американского континента. Кстати, заметил докладчик, активизацию сотрудничества России и руководимой Уго Чавесом Венесуэлы можно расценивать как начала геополитического проникновения в американский Rimland.

Вторая часть семинара проходила в форме свободного обмена мнениями. В сущности, этот непринужденный диалог и был целью всего мероприятия - по замыслу организаторов после серии таких занятий студенты должны научиться самостоятельно применять метод геополитического анализа по отношению к различным конкретным политическим ситуациям в России и мире. Разумеется, наиболее «горячей» темой стал глобальный экономический кризис. По словам ведущего семинара, кризисные явления, ставшие следствием обвала фондовых рынков США, были спровоцированы самой природой современной спекулятивной, «виртуальной» экономики. Кризис, безусловно, подорвет, - и уже подрывает, - могущество Соединенных Штатов, но и для России, включенной в глобалистскую экономическую модель, он не сулит ничего хорошего. Одним из выходов из зависимого положения, по предположению участников семинара, может стать «де-долларизация» экономики, и обращение к предложенному еще Фридрихом Листом принципу автаркии больших пространств.

Еще одной темой, вызвавшей живой интерес «семинаристов», стали перспективы американской внешней политики после прихода к власти Барака Обамы. Более подкованные участники обсуждения напомнили о роли, которую в политике, проводимой президентами-демократами, играет Совет по международным отношениям (Council on Foreign Relations, CFR), и подобные ему структуры – формально неофициальные, но играющие огромную роль в определении геополитической идеологии Демократической партии. Если «мозговой трест» неоконсерваторов, оказывавший влияние на республиканца Буша, проповедовал методы прямого и насильственного проведения в жизнь американских интересов (реализацию которых мы наблюдали, например, в Ираке), то стратеги CFR склонны к более тонким и «дипломатичным» способам достижения глобальной доминации – путем работы со структурами гражданского общества, и при помощи инфильтрации элит агентами геополитического влияния США.

Использование неправительственных организаций, фондов, религиозных и политических движений как одного из средств ведения сетевых войн – такой, судя по всему, будет тема следующего семинара, которые, как пообещал Валерий Коровин, состоится в конце марта. По его словам, дальнейшие обсуждения должны пройти в похожем режиме – освоение основных постулатов классической геополитики будет сочетаться с обсуждением текущих геополитических процессов в мире в их прикладном аспекте.