И есть первозданная Русь

На протяжении многих веков от самой природы слышат наши поэты озаренную стихотворную речь. Потому лучшие творцы русской поэзии - Гавриил Державин, Василий Жуковский, Александр Пушкин, Михаил Лермонтов, Афанасий Фет, Федор Тютчев, Сергей Есенин, Николай Заболоцкий и многие другие поэты, судя по их стихам, ощущали себя одухотворенной плотью своей Родины. Так и современный русский поэт Камиль Тангалычев пишет в стихотворении «Дорога в Казань»: «Первым долгом – жива ли Россия? – Спросишь строго, когда возвращусь. И смиренно тебе я отвечу: Я и есть – первозданная Русь». Для такого признания поэту кроме художественного таланта необходимы еще и большие исторические основания.

Наша тысячелетняя держава есть великое творение не только истории и политики, но и природы. Потому тема Родины – основная в творчестве всех крупных русских поэтов, а самые значительные поэтические идеи связаны, прежде всего, с образами природы, родного ландшафта. Этой теме посвящено и стихотворение Тангалычева «Государь»: «Древний мир Будто снова воскрес... Набежав с демонических круч, Истоптала орда черных туч Золотую державу небес. Где же был государь в этот час?.. Может быть, он на землю пришел, С фонарем по селеньям прошел, Чтобы свет его в окнах не гас?.. Не его ли костер средь полей В тишине не стихал до утра?.. Золотое сверканье костра Истоптал здесь табун лошадей...».

Читая стихи Камиля Тангалычева, в частности – стихотворение «Татарка», чувствуешь и видишь, что это природа России говорит с поэтом о самом сокровенном: «Из воды ковшом и самым ярким Черноту не вычерпать до дна... Говорят, прекрасная татарка Приходила к озеру одна. Но ее трагическую повесть Не прочтут ни звезды, ни кусты... А деревья, что в воде по пояс, Тянут ветки, чтоб ее спасти. Но уж волны к камышам прибили Зелень шелестящего платка. Тихим летом, в дни цветенья лилий, Здесь стоит зеленая тоска. Даже травы, меркнущие травы, От зеленой грусти тяжелы... Только вот палящий душу траур На Руси имеет цвет золы. На земле уж век с той ночи прожит, Не забылась древняя беда. О татарке здесь скорбит, как может, Траурная русская вода...».

Поэзия неотделима от исторической стихии на земле, где веками живут соединенные народы. У Камиля Тангалычева, заслуженного писателя Мордовии, автора сборников «Рябиновые бубенцы», «Мой поводырь», «Ближняя деревня», «Дорога в Казань», «Стихия», «Наизусть» и других поэтических книг, есть пронзительное стихотворение «Ярославна»: «Наступает время битвы главной. Скоро Русь всех позовет в поход... Но какая завтра Ярославна Нас своею верностью спасет?.. Кто она, что солнца ждет над Русью, Перед битвой на Восток глядит В час, когда на тихих лунных гуслях Напряженно чуткий луч дрожит?.. После боя, залечивший раны, Свое слово скажет о полку Полководец, присланный Кораном Для отмщенья общему врагу... Оттого, когда в сраженье славном Вознесутся светлые мечи, Будет неземная Ярославна По-татарски плакать о Руси...».

Русская поэзия «золотого века» в лице лучших стихотворцев тревожно и восторженно возносилась на кавказские горы, чтобы быть ближе, как писал Лермонтов, «к престолу вечному Аллы». Кавказскую тему в своей поэзии не обошел, сближая небо и землю, и Камиль Тангалычев. Вот его стихотворение «Утро в горах»: «Кавказ за горизонтом показался. Над ним сиял зарею Божий взор. И если где-то Бог земли касался, – Конечно же, на месте этих гор. С тех пор Кавказ в высокий мир небесный, Запомнив, что Всевышний скрылся там, Летит, чтоб землю из греховной бездны Поднять к Его божественным стопам...».

Божественный русский глагол слышит Камиль Тангалычев, когда в стихотворении «Чингисхан» вглядывается во Вселенную, в которой ничего не исчезает, в том числе – и история народов и государств: «Туча накануне урагана Мечется над сумраком степей... Чудится: надгробье Чингисхана Не найдет пристанища себе. Все следы неразличимы стали В пожелтевших атласах степей. Говорят, могилу истоптали Табуны военных лошадей. И тогда из гробового плена Полководец был освобожден. И теперь кочует по Вселенной В поисках космических племен... Вместе с ним кочует и могила, Чтоб ее не растоптал бурьян... Мир трепещет в ожиданье ига, Мир не знает, Где он – Чингисхан...».

Камиль Тангалычев в своей поэзии неизменно рассматривает природу – как живую и мыслящую. И этим он продолжает и укрепляет философскую линию всей русской поэзии. Бесконечность бытия человека в родной стихии выражена поэтом в стихотворении «Вечность»: «Когда станет мною земля, То я захочу убедиться: Растут ли цветы из меня, И мною полна ли пшеница? Стихи шелестят ли в листве? Взошла ли трава молодая? Валяются ль кони в траве, Меня, как всегда, узнавая? Отец узнает ли меня, Покрытого вьюгой седою? Бессмертная стала земля Отцом моим раньше, чем мною…».

Поэт в своих стихотворениях вновь и вновь соединяет русскую речь и голос природы – и рождается новое поэтическое слово о мироздании, где рядом с человеком шумят деревья, текут реки, гремят грозы. Образ грозы – один из наиболее любимых образов Тангалычева. И эта гроза – тоже живая, будто специально для поэзии сотворенная природой. Во всяком случае, через этот образ поэту удается яснее выразить мысль о том, что человеку необходима не только физическая, но и духовная мощь для гармоничной совместной жизни с природой: «Гром гремит...Что случилось на свете? И куда так деревья летят? Где порывистым голосом ветра Неземное рыдает дитя? А тревожная ночь на кордоне Прикусила язык ночника. От испуга в осиновом доме Плачет чуткая дочь лесника. На реснице слеза золотая Одиноко горит от пальбы, Просветленной тревогой мерцая В темном космосе бедной избы... Может быть, и Земля на реснице Неземного ребенка дрожит... Что еще во Вселенной случится, Чтобы плакал он долго навзрыд?..».

От живой, одухотворенной природы – и стихотворный дар поэта, и историческое предназначение, и художественная родословная. В книге «Ягода репейника» Камиль Тангалычев, ощущая кровную связь с мирозданием, пишет: «… Я был травой, я был глиной; может, и на меня, как на твердь, опирались Христос, Чингисхан, Мухаммед? Теперь они – глина, трава, степь; может, и я на них опираюсь, потому мне уютно в одиноком мире?..». По словам Тангалычева, произнесенным им в «Ягоде репейника», «поэт, приходя к людям с новой книгой, будто из чрева истины выходит каждый раз, не переставая рождаться».

Поэт чувствует и выражает в стихах благородную справедливость природы. Для нее человек, любящий родину, является ближним, является родным человеком. При этом природе характерна и печаль, которую Тангалычев выразил в стихотворении «Зеленый траур»: «Весна идет. Зеленый траур У обезумевшей ветлы. Восходят девственные травы, Как скорбный саван для земли. Но окнам, досками забитым, Родной земли уже не жаль… По чьей-то родине забытой Куда – не помню, проезжал…».

Любовь к ближнему является одним из основных столпов русской культуры. И поэзия самоотверженно выражает сакральный страх человека потерять ближнего, стремление уберечь его от подлости. У Камиля Тангалычева есть стихотворение «Тайная вечеря»: «Мы напуганы Тайной вечерей, И боимся друзей дорогих... Но мы сможем, открыв настежь двери, Избежать поцелуев чужих. Ненавистному дьяволу наша Недоступна уже высота... Вижу: мимо проносится чаша, Звонко плещется в ней пустота».

Поэт стремится объять открывшуюся человеку XX-XXI веков необъятность мира. И посредством стихотворной речи делает эту необъятность понятной, можно сказать, родной для человека, для своего современника, растерявшегося в новом мире, будто потерявшего почву под ногами. В стихотворении «Конец света» Тангалычев пишет: «Бесконечность кончится... Исчезнут Звезды, отпылавшие давно. Человек в душе увидит бездну – Господа разбитое окно. Кто разбил булыжником сиянье? Что за камни тяжкие гремят? Рушатся основы мирозданья – И осколки далеко летят. Долетели даже до деревни, Где создатель вечности живет. Завтра он не из осколков бренных Мирозданье снова соберет. Прежние отвергнуты заветы, Не дописан будущий завет... Перед новым сотвореньем света Рушится несовершенный свет».

Судя по огромному опыту русской литературы, в том числе и по стихам Камиля Тангалычева, можно сказать: Россия – это бытие поэзии. «Россия живет – боясь нарушить классическое стихотворение своей жизни – хоть в геополитике, хоть в духовном самосохранении. Потому всегда для нее важно «лодку мастерить себе» и «поливать цветы». Еще и геополитическое дело – русская поэзия. Удержание пространства, сплочение породненных земель – от традиционного, размеренного стихотворения, а стихотворение – от многовекового родства народов и их земель. Поэзия, соединяющая горницу народного духа и светлое величие звезд, сохраняет в народе смысл богоугодно самобытного и политически независимого бытия в мире, где идет война множества национальных смыслов существования». Так говорит Камиль Тангалычев в своем эссе «Будем поливать цветы», написанном в связи с поэзией Николая Рубцова. В том же эссе сказано: «Народ, в чьей истории был «золотой век» поэзии, так и остался жить в пространстве классического стихотворения; так и творит свою жизнь по естественным законам этого жанра».

Много стихов в русской литературе посвящено России. Но при чтении стихотворения «Чистый лист» складывается такое ощущение, что с Камилем Тангалычевым Россия поделилась чем-то особо сокровенным, чем-то совсем новым: «Как сиротлив холодный дом! Его покинула Россия. Земля просила об одном – Остаться! Но не упросила. Когда один босой закат В пустую избу возвратится, Обрадованно заскрипят Некрашеные половицы. Дощатый стол угрюмо чист. Меня сама земля просила Сорвать с березы чистый лист – И ярко вывести «Россия»...

Таково своевременное творчество уникального поэта Камиля Тангалычева, который от самой природы, не забывающей голоса Пушкина и Лермонтова, Тютчева и Фета, Жуковского и Державина, Заболоцкого и Есенина, слышит поэтическую русскую речь. Вот так русская поэзия, в созвучии с природой, живет, дышит, поет и рождает в народе России себе новых поэтов…